Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 356

Верховное руководство КПК на протяжении некоторого времени продолжало надеяться на городское восстание; в провинциях же, однако, отдельные вожаки коммунистического движения по-прежнему придерживались указаний, сформулированных Мао Цзэдуном в Хунани. Они конфисковали поместья бежавших землевладельцев и организовывали местные советы трудящихся, то есть ловко пользовались традиционной крестьянской враждебностью к центральному правительству. К 1930 году они пошли дальше и сформировали свою армию в провинции Цзянси, где в Китайской Советской Республике насчитывалось (или только значилось на бумаге) 50 миллионов граждан. В 1932 году вожаки КПК покинули Шанхай, где находились на нелегальном положении, чтобы присоединиться к Мао Цзэдуну в том его пристанище. Свои усилия гоминьдановцы теперь направили на разгром армии коммунистов, но им сопутствовали постоянные неудачи. Им пришлось вести войну на два фронта в самый неподходящий момент, когда японцы оказывали сильнейший нажим. Последним великим усилием воли гоминьдановцы вытеснили коммунистов из их пристанища, и им пришлось совершить Великий северный поход в провинцию Шаньси, начавшийся в 1934 году. Он с тех пор служил сюжетом для многочисленных литературных произведений китайских коммунистов и вдохновляющим для рядовых членов партии событием. Прибывшие туда 7 тысяч выживших в походе бойцов получили поддержку со стороны местных коммунистов, но рассчитывать на спокойную жизнь им не приходилось; только потребность в оказании сопротивления японцам послужила препятствием тому, чтобы гоминьдановцы расправились с ними до конца.

Осознанием внешней угрозы объясняются эпизодические очерки о возобновлении взаимодействия КПК и Гоминьдана ближе к концу 1930-х годов. К тому же свою роль сыграло новое изменение в политике Коминтерна; наступила эпоха повсеместных Народных фронтов, когда коммунисты вступали в союзы с идейно близкими партиями. Гоминьдановцев тоже обязали умерить свои проклятия в адрес иноземцев, и тем самым они завоевали некоторое сочувствие в Великобритании, а главное – в Соединенных Штатах Америки. Но ни взаимодействие с коммунистами, ни сочувствие европейских либералов не спасло режим китайских националистов от перехода к обороне, когда японцы в 1937 году предприняли решительное наступление.

«Китайский инцидент», как японцы продолжали его называть, растянулся на восемь лет сражений, причинивших народу Китая тяжелейший нравственный и физический ущерб. Он приравнивался к развязыванию Второй мировой войны. В конце 1937 года китайское правительство в целях безопасности перебралось на далекий запад, в Чунцин, ведь в это время японцы заняли все важные северные и прибрежные районы Поднебесной. Осуждение японцев в Лиге Наций и советские поставки самолетов казались одинаково тщетными для прекращения резни. Единственным позитивным моментом в первые черные годы войны выглядел невиданный подъем патриотического единства в Китае; коммунисты и националисты в равной степени видели, что на кону стоят завоевания их национальной революции. Это осознавали и японцы; на оккупированных территориях они поощряли возрождение конфуцианства и укрепление власти коллаборационистов, преданных идее укрупненной восточноазиатской сферы совместного процветания (разумеется, под эгидой Токио).

Между тем власти иностранных держав чувствовали себя удручающе неспособными вмешаться в конфликт, кроме Советского Союза, военные поставки которого гоминьдановцам на начальном этапе сыграли важную роль в развитии хода войны. Протесты по поводу агрессии японцев со стороны западных держав и даже от имени собственных граждан, когда им угрожала гибель и они подвергались жестокому обращению, с порога отвергались оккупантами, которые к 1939 году дали однозначно понять, что готовы блокировать поселения иностранцев, если на Западе не согласятся признать новый японский порядок в Азии. Очевидным объяснением выглядели слабые позиции там британцев и французов: у них повсеместно возникли достаточные затруднения. Корни бессилия американцев уходили гораздо глубже; вспомним тот признанный факт, что, как бы ни распинались власти США о материковой Азии, американцы никогда не решились бы воевать за нее. И их осторожность выглядит вполне благоразумной. Когда японцы обстреляли и потопили американскую канонерскую лодку под Нанкином, в Государственном департаменте гневно посопели, но в конечном счете проглотили японские «объяснения». Поведение американцев радикально отличалось от их реакции на уничтожение броненосца «Мэн» в бухте Гаваны 40 лет тому назад, хотя неофициально они снабжали Чан Кайши кое-каким военным имуществом.

К 1941 году Китай оказался практически полностью отрезанным от внешнего мира, хотя спасение находилось совсем рядом. В конце того года борьба китайского народа совпала с мировой войной. Как и предвидел Чан Кайши в моменты, когда его посещали самые здравые размышления. К тому времени, однако, гоминьдановский Китай подвергся ужасным разрушениям. В затянувшемся поединке между двумя потенциальными азиатскими соперниками Япония выглядела явным победителем. В расходной части бюджета Японии следовало указать экономические издержки войны и растущие трудности, свалившиеся на ее оккупационные войска в Китае. При этом положение Токио на международной арене никогда раньше не выглядело таким прочным; оно проявлялось в унижении европейских резидентов в Китае и принуждении британцев к закрытию в 1940 году Бирманской дороги, по которой шли поставки в Китай, и французов к признанию своей оккупационной армии в Индокитае. Здесь появлялось искушение к дальнейшим рискованным предприятиям, и от них никто не собирался отказываться до тех пор, пока военные чины пользовались тем же самым высоким престижем и властью в правительстве, каким он оставался с середины 1930-х годов.

Во всем этом существовала еще и отрицательная сторона. Агрессивная политика требовала от властей Японии захватывать все большие экономические ресурсы Юго-Восточной Азии. И такая политика японцев к тому же медленно готовила американцев к вооруженной защите своих интересов. К 1941 году американцам стало совершенно ясно, что в ближайшее время им предстоит решать, останется ли их страна значимой в Азии державой. Фоном складывавшейся ситуации служило нечто более важное. Невзирая на свою агрессию против Китая, Япония надвигалась на пошатнувшиеся европейские позиции в Азии как раз под лозунгом «Азия для азиатов!», красовавшимся в каждой витрине этой страны. Точно так же, как поражение, нанесенное японцами России в 1905 году, ознаменовало начало новой эпохи в психологических отношениях Европы и Азии, все повторилось демонстрацией самостоятельности и мощи Японии в 1938–1941 годах. Когда последовало свержение европейских империй в том виде, как это произошло, прозвучал сигнал на начало эпохи деколонизации, прекрасно подготовленной одной из азиатских держав, к тому времени преуспевшей в европеизации.

XIX столетие отмечено событием исторической важности: Османская империя утратила свои территории в Европе и Африке. На обоих континентах главными причинами называли одно и то же: разъединяющее влияние национализма и захватническую политику европейских держав. Совпадение сербского восстания 1804 года и провозглашения Мохаммедом Али себя в качестве султана Египта в 1805 году означало наступление эпохи, следует отметить затянувшейся, ослабления власти тюрков в мире. В Европе следующей вехой периода заката Османов считается греческий мятеж; с этого момента историю Османской империи в Европе можно свести к перечислению дат учреждения новых государств до тех пор, пока в 1914 году Турция в Европе не сжалась до территории Восточной Фракии. В исламской Африке закат Османской державы к тому времени шел все стремительнее; в начале XIX века от власти султана освободилась практически вся Северная Африка.