Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 355

Советская помощь китайским националистам принесла большую пользу, а вот китайским коммунистам она впрок не пошла. Но в довесок гоминьдановцам достались серьезные проблемы, и к тому же они остались с гражданской войной на руках в то время, когда их революции требовалось удовлетворить требованиям масс, иначе она была обречена на поражение. Даже представители правого крыла Гоминьдана не избежали раскола, и вина за него лежала не на одном Чан Кайши, хотя лично он пытался вести себя как настоящий европейский диктатор. Из-за возникших внутренних разногласий ему стало гораздо сложнее принять окончательное решение милитаристской проблемы. К тому же произошло ослабление фронта борьбы с иностранным врагом, что представлялось делом куда более серьезным. Враждебный нажим со стороны Японии продолжился в 1920-х годах после временного ослабления напряженности и возвращения Циндао Китаю.

Ситуация внутри Японии претерпевала изменения самым серьезным образом. Когда в 1920-х годах закончился связанный с войной экономический подъем, наступили трудные времена и последовало усиление напряжения в обществе, а ведь до мирового экономического спада дело еще не дошло. К 1931 году остановилась половина фабрик и заводов Японии; крах европейских колониальных рынков и предохранение всего остававшегося от них новыми тарифными барьерами возымели сокрушительное воздействие с падением объема вывоза японских промышленных товаров за рубеж на две трети. Теперь крайнюю важность для Японии приобрели экспортные отдушины, сохранившиеся на Азиатском материке. Любые реальные и мнимые угрозы их закрытия вызывали у японцев острое раздражение. Положение японского крестьянина тоже пошатнулось, миллионы земледельцев стали банкротами или обнищали до такой степени, что ради физического выживания решились на продажу своих дочерей в проститутки. Не заставили себя ждать серьезные политические последствия, причем выражавшиеся не столько в обострении классовой вражды, сколько в усилении националистического экстремизма. Силы, которым предстояло влиться в движение крайнего национализма, на протяжении длительного времени отвлекались на борьбу с «неравноправными соглашениями». Этим заблудшим массам требовался новый выход дурной энергии, и суровая действительность функционирования промышленного капитализма во времена делового спада обеспечивала свежую подпитку враждебного отношения к Европе.

Такого рода обстоятельства представлялись благоприятными для новой японской агрессии в Азии. Европейские колониальные державы откровенно перешли к обороне, если только не готовили всеобщее отступление по всем фронтам. Голландцы в 1920-х годах погрязли в восстаниях на Яве и Суматре, французы в 1930 году получили массовый подъем сопротивления со стороны вьетнамцев; и там, и там колонизаторам досталась зловещая новинка в виде помощи коммунистов мятежникам-националистам. Британцы в Индии подобных трудностей по большому счету избежали. Однако, притом что кое-кто из англичан все еще не готов был смириться с мыслью о переходе Индии на самоуправление, к тому времени такая цель объявлялась задачей британской внешней политики. В Китае британцы в 1920-х годах уже не скрывали, что им вполне хватит спокойного сосуществования с националистическим движением, оценить которое по достоинству им было сложно, и не слишком позорного ущерба репутации. Их политика на восточноазиатском направлении после экономического краха, после которого терялся смысл натравливания американцев на Японию, выглядела совсем беспомощной. Наконец, Советская держава тоже внешне утратила былую напористость после не совсем удачной попытки влиять на ход событий в Китае. Китайские националисты, наоборот, добились заметных успехов, сохранили наступательный порыв, и все поверили в то, что они составляют угрозу ставшему привычным японскому присутствию в Маньчжурии в качестве хозяев. Все эти факторы учитывались в оценках, проведенных японскими государственными деятелями на фоне углубления делового спада.

Решающим театром военных действий японские аналитики назначили Маньчжурию. Она досталась японцам в полное распоряжение в 1905 году. Туда полились щедрые японские инвестиции. Сначала китайцы шли на всевозможные уступки, но в 1920-х годах усомнились во всем происходящем, а открыть глаза им помогли советники из СССР, увидевшие опасность, исходившую от японцев, продвигавших свои интересы к границе Внутренней Монголии. В 1929 году китайцы фактически вступили в спор с властями Советского Союза по поводу распоряжения железной дорогой, пролегавшей по территории Маньчжурии и служившей прямым путем до Владивостока. Но тогдашний конфликт мог произвести на японцев впечатление с точки зрения появления утраченной было живости Китайской державы; националисты из Гоминьдана утверждались на территориях былой империи. В 1928 году случился вооруженный конфликт, когда японцы попытались предотвратить в Северном Китае действия солдат Гоминьдана против диктаторов-милитаристов, которым в Токио оказывали покровительство как собственным марионеткам. Кроме того, японское правительство не располагало однозначным контролем ситуации на месте. Фактическая власть в Маньчжурии принадлежала командующему японскими войсками на ее территории, и, когда в 1931 году военные организовали провокацию под Шеньяном, которую тут же использовали в качестве предлога для обретения контроля над всей провинцией, те в Токио, кто хотел обуздать их аппетиты, сделать этого не могли.

Пришло время провозглашения нового марионеточного государства под названием Маньчжоу-Го (с назначением его правителем последнего императора династии маньчжуров), протестов в Лиге Наций по поводу японской агрессии, покушений в Токио, после которых произошло учреждение там правительства, находившегося под намного более мощным влиянием со стороны военных чинов, и обострения спора с Китаем. В 1932 году японцы ответили на китайский бойкот их товаров высадкой войск в Шанхае, в следующем году они двинулись на юг от Великой Китайской стены, чтобы навязать китайцам мир, по условиям которого Японии досталось бы господство над частью территории исторического Китая как такового, и тщетно попытались образовать сепаратистский Северный Китай. Все это продолжалось до 1937 года.

Гоминьдановское правительство тогда проявило полное бессилие к сопротивлению империалистической агрессии. Из своей новой столицы города Нанкина оно, однако, успешно управляло всей остальной территорией своей страны за исключением нескольких пограничных областей. Его министры продолжали сводить на нет положения унизительных договоров и пользовались благоприятным положением, при котором власти иностранных держав видели в них инструмент противостояния коммунизму в Азии, чтобы проявлять большую сговорчивость. Правительство Чан Кайши к тому же обеспечило солидный экономический рост в ряде секторов народного хозяйства и значительное наращивание боевых возможностей китайских вооруженных сил, что выглядело большим его достижением. Эти достижения, какими бы значительными они ни казались, тем не менее служили ширмой для важных недостатков, принижавших успехи гоминьдановцев во внутренней политике. На периферии страны к предписаниям центрального правительства относились в лучшем случае небрежно, и его министрам приходилось заключать сделки с местными авторитетами, которым принадлежала фактическая власть. В известной степени именно по этой причине у правившего режима возникали большие трудности с привлечением необходимых поступлений от налоговых сборов. Но главным его провалом виделось то, что его чиновники не уделяли должного внимания реформе в сельской местности, отдавая все силы приобретению преданности со стороны культурной верхушки страны. По этой причине фундамент созданного Чан Кайши нового Китая выглядел сооружением ненадежным. И к тому же опять набирал силу его опасный соперник.