Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 309

Латиноамериканские республики с самого начала ориентировались на внешнюю торговлю и международную коммерцию. Поэтому тесные связи, установленные многими из них с ведущей мировой торговой державой Великобританией, выглядели вполне естественными. Новые южноамериканские республики нуждались в капитале для строительства собственных предприятий и в выходе на внешний рынок товаров. Им к тому же требовалась защита от попыток европейских держав лишить их независимости и в конечном счете был необходим противовес возрастающему влиянию Соединенных Штатов на севере. С точки зрения британских интересов в Лондоне хотели получить доступ к южноамериканскому сырью и предотвратить приобретение решающего влияния на этом континенте остальными европейскими державами. Практически на всем протяжении XIX столетия внешняя политика государств Южной Америки оставалась привязанной к внешней политике держав Европы.

Внутренняя ситуация выглядела еще меньше урегулированной. Нравственные проблемы и социальное неравенство, порожденные неустроенностью, с обретением независимости никуда не делись. В разных странах народ ощущал их по-разному. В Аргентине, например, относительно малочисленное индейское население подверглось практическому истреблению от рук европейской армии. К концу XIX века эта страна отличалась той степенью, до которой она напоминала Европу с точки зрения господства среди ее населения европейских социальных напряжений. В качестве примера еще одной крайности можно привести Бразилию с ее населением, большинство которого имело африканское происхождение и уже во время независимости по большей части все еще находилось в рабстве. В этой стране сложились традиции расового смешения самых причудливых видов, и в результате получился этнический замес, который можно назвать самым спокойным на планете сегодня.

Так как колониальные власти в них проводили абсолютистскую политику и не создавали каких-либо атрибутов представительной власти, новым латиноамериканским государствам не досталось никаких традиций самоуправления, зато проблем вполне хватало. С точки зрения политических принципов, которые пытались внедрять главы этих республик, они в основном оглядывались на Французскую революцию. Однако ее идеи выглядели чересчур передовыми для государств, тончайшая правящая прослойка которых не могла договориться даже об общей практике поведения; им даже не удавалось создать структуру взаимной терпимости. Худшее приключилось после того, как революционные принципы очень скоро потребовали вовлечения в политику церкви. Это событие по большому счету представляется неизбежным, если исходить из огромной власти духовенства как крупного землевладельца и его влияния на массы народа. Но не стоит забывать о вражде к духовенству, усиливавшейся на континенте. При таких обстоятельствах не приходится удивляться тому, что на протяжении практически всего столетия народы всех республик наблюдали, как власть переходит в руки расплодившихся каудильо, военных авантюристов и их группировок, контролировавших вооруженные отряды, достаточно мощные, чтобы творить произвол до тех пор, пока не появлялся кто-то посильнее.

Встречные течения гражданской войны и войн между новыми государствами, отдельные из которых отличались большими кровопролитиями, к 1900 году обусловили карту Латинской Америки, сохранившуюся до сих пор. Обширные области самой северной из прежних испанских колоний Мексики отошли в распоряжение Соединенных Штатов Америки. Образовались четыре республики в материковой части Центральной Америки и два островных государства – Доминиканская Республика и Гаити. На грани обретения независимости находилась Куба. К югу от них располагались десять государств Южной Америки. Во всех этих странах установился республиканский общественный строй; народ Бразилии избавился от своей монархии в 1889 году. Притом что все эти государства пережили серьезные массовые беспорядки, степень стабильности внутри их и конституционная основа представлялись отнюдь не одинаковыми. В Мексике индеец на самом деле стал полновластным президентом в 1850-х годах, но все равно повсеместно сохранился раскол между индейцами, метисами и представителями европейского рода (серьезно укрепивших свое положение, когда после 1870 года приток переселенцев значительно увеличился). Население латиноамериканских стран в 1800 году оценивалось приблизительно в 19 миллионов человек; столетие спустя его оценивали в 63 миллиона.

Рост народонаселения всегда служил показателем повышения его благосостояния. Практически все латиноамериканские страны располагали крупными природными ресурсами в том или ином виде. Иногда по поводу их принадлежности вспыхивали вооруженные стычки, так как обладание полезными ископаемыми ценилось все выше по мере развития индустриализации в Европе и Соединенных Штатах. Самые просторные и богатейшие пастбища в мире находились на территории Аргентины: с изобретением рефрижераторных судов в 1880-х годах эта страна превратилась сначала в скотобойню Англии, а позже еще и в ее житницу. В конце XIX века Аргентина считалась богатейшей из всех латиноамериканских стран. Чили достались огромные запасы нитратов (отобранные у Боливии и Перу в ходе Тихоокеанской войны 1879–1883 гг.), а Венесуэле – месторождения нефти; ценность того и другого значительно выросла в XX веке. В недрах Мексики тоже находились большие запасы нефти. В Бразилии можно было отыскать практически все (кроме нефти), прежде всего кофе и сахар. Список можно продолжить, но он только послужит подтверждением того, что растущее благосостояние народов Латинской Америки поступало в первую голову от первичной переработки сырья и от ввоза капитала из Европы и США, предназначенного для освоения природных богатств континента.

Тогдашнее увеличение богатства тем не менее влекло за собой два неизбежных отрицательных момента. Одним из них следует назвать то, что с ростом общего богатства государства отнюдь не устранялось кричащее неравенство в его распределении внутри этих стран; на самом деле разрыв между богачами и нищим населением увеличился неимоверно. Последствием диспропорции в распределении богатства считается неразрешенность проблемы социальной, равно как этнической напряженности. Внешне вполне европеизированная жизнь сливок городского общества разительно отличалась от условий существования массы индейцев и метисов. Различие усугублялось на фоне зависимости Латинской Америки от объема поступлений иностранного капитала. Вполне обоснованно иностранные инвесторы требовали гарантий возврата собственного капитала. Их они получали далеко не всегда, и поэтому им не оставалось ничего иного, кроме как всячески поддерживать существующие социально-политические власти, наживавшиеся на нищете своих народов. В таких условиях с наступлением XX столетия потребовались считаные годы, чтобы при тогдашнем положении вещей в Мексике произошла социальная революция.

Раздражение и недовольство иностранных инвесторов, лишенных возможности для взыскания причитающихся им долгов, иногда становились причинами дипломатических конфликтов и даже вооруженного вмешательства. Сбор долгов, в конце-то концов, отнюдь не считался возрождением колониализма, и министры европейских правительств слали грозные предупреждения, подкрепив их на протяжении того столетия несколькими случаями применения силы. Когда в 1902 году власти Великобритании, Германии и Италии совместными усилиями устроили морскую блокаду Венесуэлы ради взыскания долгов, причитающихся их подданным, пострадавшим от революционных невзгод американцам пришлось пойти дальше тех мер, что предусматривались «доктриной Монро».