Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 211

Из сохранившихся документов удалось почерпнуть обширные сведения о масштабах и очертаниях перемен, коснувшихся современной Европы на начальном этапе ее зарождения, однако стоит проявить осмотрительность, чтобы не впасть в преувеличение одновременно уровня достоверности таких материалов и извлекаемых из них знаний о прошлом. Сбор достоверной статистики на протяжении долгого времени представлялся задачей весьма сложной. До последнего времени даже элементарные вопросы, например касающиеся установления жителей определенного места, вызывали очень большие затруднения. Среди величайших задач, стоящих перед монархами XVIII века, ориентированными на реформы, заслуживает упоминания составление точных реестров земельных владений в пределах их государств – их называли кадастровыми (межевыми) – или даже установление точного числа подданных. Первую перепись в Великобритании провели только в 1801 году, то есть спустя без малого восемь веков после составления «Книги Судного дня». Во Франции первую официальную перепись населения провели в 1876 году, а в Российской империи в 1897-м.

Удивляться таким запоздалым датам не приходится. Любая перепись или анкетирование населения требуют привлечения к таким мероприятиям сложного и надежного административного аппарата. Опросы населения всегда вызывали его недовольство (ведь когда власти обращаются за новой информацией, жди новых налогов). Такого порядка трудности непомерно возрастали из-за отсутствия грамоты у населения, каким оно было практически по всей Европе на протяжении большей части современной ее истории.

Новый статистический материал мог послужить появлению таких же многочисленных исторических проблем, какие он призван решать. В нем может раскрыться запутанное многообразие явлений изучаемой эпохи, подчас затрудняющее процесс обобщения; значительно труднее стало понять что-либо вообще о французском крестьянстве XVIII века, так как в ходе исследования обнаружилось разночтение, скрытое в этом простом понятии, а также получается так, что французского крестьянства не существовало, а речь идет о чем-то еще в нескольких разных вариантах. Наконец, через статистику можно пролить свет на факты, а причины их появления останутся в тени. Как бы там ни было, после 1500 года мы все глубже проникаем в эпоху измерений, которые в целом облегчают задачу формулирования осторожных выводов о происходящих событиях, что составляло большую трудность при исследовании периодов более ранней истории в остальных местах.

Наиболее наглядным примером можно привести демографическую историю. В конце XV века население Европы подошло к рубежу своего роста, продолжавшегося с тех пор до наших дней. Рост численности населения Европы после 1500 года можно грубо разделить на два этапа. Приблизительно до середины XVIII века увеличение населения Европы выглядит (за исключением известных локальных и временных перерывов) относительно медленным и постепенным; этот период примерно совпадает с «ранней современной» историей и считается одной из ее отличительных особенностей. На втором этапе рост численности населения намного ускоряется и сопровождается огромными изменениями. Пока что нас интересует только первый этап, так как на его протяжении прокладывался путь, на котором современная Европа обрела свои очертания. Общие факты и тенденции в этот период истории просматриваются достаточно четко. Притом что они на самом деле с трудом поддаются расчету, полученные цифры обосновать стало проще, чем в прежние времена, среди прочего потому, что с начала XVII века и позднее власти всех стран стали проявлять практически постоянный интерес к проблемам населения. Такой интерес властей стал вкладом в основание статистики как науки (тогда названной «политической арифметикой»), появившейся в конце XVII века и получившей признание главным образом в Англии. Ее специалисты проделали большую работу, хотя их достижения представлялись крошечным островком относительно последовательного метода в море предположений и догадок. Тем не менее общую картину разобрать еще можно. В 1500 году в Европе насчитывалось около 80 миллионов жителей, два века спустя их стало чуть меньше 150 миллионов, и в 1800 году европейцев немного не хватало до 200 миллионов человек. До 1750 года рост населения в Европе шел весьма устойчиво темпами, обеспечивавшими в районе 1700 года ее долю в населении планеты около одной пятой части, но к 1800 году на Европу приходилась практически четверть мирового населения.

Следовательно, мы видим, что на протяжении долгого времени отсутствовали такие поразительные диспропорции между темпами роста населения в Европе и на остальных континентах, которые появились позже. Представляется вполне обоснованным такой вывод: подобный рост означал к тому же, что в остальном численность населения Европы и остальных континентов тогда отличалась меньше, чем после 1800 года. Получается так, например, что обычно европейцы умирали относительно молодыми. До 1800 года в среднем продолжительность их жизни была намного меньше, чем в наше время, потому что народ уходил в лучший мир раньше. Продолжительность жизни французского крестьянина XVIII века оценивается приблизительно в 22 года, и ориентировочно только одному из четырех новорожденных давался шанс выжить в младенчестве. Тогда шансы оценивались во многом такими же, как для индийского крестьянина в 1950 году или итальянца при имперском Риме. Сравнительно немногочисленной части народа предстояло дожить до 40 лет, и, так как они питались хуже нас, в таком возрасте европейцы того времени выглядели старше европейцев нынешних, ростом были меньше и выглядели относительно нездоровыми. Как и в Средневековье, женщины обычно умирали раньше мужчин. В этой связи многие мужчины вступали во второй или даже третий брак не как сегодня из-за развода с прежней женой, а после того, как в скором времени становились вдовцами.

Семейная жизнь средней европейской пары продолжалась совсем недолго. К западу от линии, проходящей примерно от Прибалтики до Адриатики, длительность брака была меньшей, чем на востоке от нее. Кроме того, там было принято заключать первый брак позже, после достижения 20 лет от роду, и на протяжении продолжительного времени сохранялась такая традиция, отразившаяся на демографическом фоне востока и запада Европы. В целом же, однако, состоятельные европейцы могли позволить себе заводить много детей; у бедных слоев населения детей было меньше. Существуют выведенные логическим путем доказательства одновременно того, что в XVII веке в ряде мест использовались приемы ограничения деторождения в семьях и что этим целям служили не только аборты и детоубийство, а кое-какие еще приемы. Для объяснения данной таинственной загадки требуются новые факты культурной и экономической жизни европейцев того времени. Мы имеем дело со сферой их жизни, практически не познаваемой с исторической точки зрения в условиях практически не владевшего тогда грамотой общества. Нам мало что известно с достаточной достоверностью о средневековом контроле над рождаемостью и еще меньше о его последствиях – если вообще существовало нечто подобное – для формирования представлений первых современных европейцев о себе и их роли в определении собственной судьбы.

В демографии в целом к тому же находит отражение продолжающееся экономическое преобладание сельского хозяйства. На протяжении долгого времени оно давало совсем немного больше продовольствия, чем требовалось, и обеспечивало пропитание только медленно растущего населения. В 1500 году Европа все еще представляла собой в основном сельский континент деревень, где народ находился на весьма низком уровне существования. На современный взгляд, Европа выглядела пустынной. Население Англии, многочисленное относительно площади территории по сравнению с остальной континентальной частью, в 1800 году составляло всего лишь приблизительно одну шестую часть нынешнего; в Восточной Европе оставались огромные незаселенные территории, для которых правители искали людей и всеми путями поощряли переселение их туда. Даже притом, что население Европы стремительно увеличивалось, ему было еще далеко до населения Азии.