Нюрнбергский дневник - читать онлайн книгу. Автор: Густав Марк Гилберт cтр.№ 120

— Война была ведь объявлена 1 сентября. Может, вы просто что-то упустили?

Очень занятно было наблюдать, как бывший министр иностранных дел вместе с бывшим начальником генштаба ОКВ разыгрывают неведение.

— Мне кажется, вы придерживались мнения, что политические аспекты вас не касались, — сказал я Кейтелю.

Кейтель заявил, что Гитлер единолично принимал решение о начале польской кампании, а позже взял на себя и командование всеми вооруженными силами. (После ухода Браухича в декабре 1941 года.)

— Гитлер имел над нами власть и не упускал случая лишний раз напомнить нам об этом. И никогда ни в чем перед нами не отчитывался.

— Как мог он принять решение, сопряженное с таким политическим риском, да и в военном отношении риск был ничуть не меньшим, если, как утверждает Йодль, ваша армия было совершенно не готова к ведению войны в Европе?

— Мы никогда всерьез не верили, что французы ввяжутся в драку, — ответил Кейтель. — С какой стати нам было в это верить? Они вели себя вполне прилично, хотя все же выставили у линии Мажино парочку своих дивизий. Все выглядело так, будто французам просто лень воевать. Да и нам это было, в общем, тоже ни к чему. Я ни на минуту не сомневался, что обе стороны отчаянно блефуют и что, в конце концов, Гитлер получит все, чтопожсласт.

Обеденный перерыв. Дёниц вместе с Герингом выразили удовлетворение защитительной речью Йодля. Дёниц был доволен прежде всего потому, что в выступлении Йодля прозвучала мысль о том, что в развязывании войны целиком и полностью виноваты эти политиканы, а солдатам ничего не оставалось, как исполнять приказы.

— Лучше, чем он, о германской внешней политике и не скажешь — это же просто приговор им веем! — возмущался Шахт за обедом. — Развязать войну! Вы это слышали? И при этом утверждать, что мы, мол, с какой-то жалкой парой дивизий ввязались в эту войну, а йотом этот наглый блеф в вопросе с Полыней! Говорю вам, доктор, это преступление, которому нет равных! Причем не против вашей страны, а против немецкого народа! Строго говоря, это нам стоило пригвоздить их, а не вам!

Папену в присутствии Дёница приходилось выбирать выражения, высказывая свою точку зрения. Покачав головой, он заявил, что был крайне удивлен и даже поражен, что союзные державы позволили Гитлеру так долго водить себя за нос. Я уже раскрыл было рот, чтобы ввернуть вопрос о том, почему же германские дипломаты позволили водить себя за нос, но Папен, почувствовав это, скоренько перевел разговор на другую тему, начав пересказывать нам события дня.

Послеобеденное заседание:

Тюрьма. Вечер

Камера Йодля. Вечер мы с Йодлем посвятили обсуждению деталей его защиты. Он сожалел, что ему так и не дали высказать мнение о «военном гении» Гитлера. В этом вопросе у них с Кейтелем существовали расхождения принципиального порядка, хотя Йодль был немало удивлен тем, что Гитлер безошибочно предугадал успех кампании на Западном фронте.

Он повторил, что не сомневался в том, что Гитлер не решится начать войну, помня о гарантиях, выданных Польше Англией.

— Можете быть уверены — мы, генералы, этой войны не хотели. Мы, ветераны Первой мировой, досыта этого нахлебались. Узнав о гарантиях англичан, я понял, что вопрос решен и что Гитлер, предвидя новую мировую войну, никогда не отважится помериться с ними силами. Поверьте, что у нас, у генералов, вытянулись лица, когда мы узнали об объявлении войны.

— Вы хотите тем самым сказать, что только Гитлер, он один, стремился к войне и мог ее начать, а его генералы готовы были забастовать из-за этого?

Перестав жевать, Йодль жестко и назидательно произнес:

— В этом нет и не может быть ни малейшего сомнения! В этом смысле воля Гитлера решала все! Могу лишь предположить, что он был одержим этой идеей, а все эти переговоры предпринимались лишь к тому, чтобы ввести всех в заблуждение. Точно утверждать не берусь, но все говорит именно за это. Кто знает, что творилось у него в голове.

Йодль желал создать впечатление, что ему внушили, что все военные приготовления имели лишь одну цель — ввести всех в заблуждение. И все же казалось, он уразумел, что политические переговоры на самом деле были блефом и что Гитлер водил генералов за нос.

— Я думал, что он исключительно хитрости ради придал такой апломб всей этой затее, только из желания заполучить то, к чему так стремился, и никогда всерьез не думал начать войну только из-за этого. Когда Англия недвусмысленно заявила, что вмешается, я не сомневался, что он тут же притихнет и усядется за стол переговоров. Вместо этого он отдаст приказ о начале наступления, отлично зная, что это означало если не мировую, то уж, во всяком случае, большую европейскую войну. И когда он отдал нам этот приказ, нам ничего не оставалось, как только повиноваться ему. Войны начинают политики, но никак не солдаты. Может быть, в будущем, прежде чем начать очередную войну, и будут интересоваться мнением генштабистов. А в этой войне виноват только он один — Адольф Гитлер!

6 июня. Военная политика

Утреннее заседание.