Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков | Женевьева Брюнель-Лобришон, Клоди Дюамель-Амадо | страница 81 | LoveRead.ec

Пейре Карденаль

* * *

Хоть клирик ядовит

И злобою смердит,

А в пастыри глядит, —

Он за одежды чтим.

Смекнул же Изенгрим:

Овечью шкуру надо —

И псам сторожевым

Не уберечь их стада.

В овцу преображен,

В овечий влез загон

И всласть наелся он, —

Вот тем и поп силен!

Наш император мнит,

Что всюду он царит,

Король свой трон хранит,

А граф владычит с ним

И с рыцарством своим, —

Поп правит без парада,

Но поп неодолим,

Нет с этим вором слада.

Поповский трон — амвон,

И под церковный звон

Даятель обольщен,

А поп обогащен.

Тем выше он сидит,

Чем меньше башковит,

Тем больше лжет и мстит,

Тем меньше укротим,

Тем больше риска с ним.

Попы — не Церкви чада:

Враги один с другим,

Они — исчадье ада.

Попами осквернен

Всевышнего закон, —

Так не был испокон

Господь наш оскорблен.

Поп за столом сопит, —

Уже настолько сыт! —

А сам на стол косит,

В жратве неудержим,

Тревогой одержим,

Что жирная услада

Сжуется ртом чужим.

Да для какого ляда,

Не зван, не приглашен,

За стол к нам лезет он?!

Для нищих есть канон,

Вот, получай — и вон!

Арабов защитит

Их мусульманства щит,

Арабам не грозит,

Что поп вотрется к ним,

Смирен, как пилигрим.

А где у нас ограда,

Коль так попов мы чтим

Лишь из-за их наряда?

Но нынче посрамлен

Их черный легион:

Был Фридрих принужден

Поставить им заслон.

Кто ими охмурен,

Да будет упрежден:

Мерзавцев всех времен

Сей сброд затмить рожден!

БВЛ, с. 140–141

* * *

Всем суждено предстать на Страшный суд, —

И сирвентес тому хочу сложить,

Кем был я сотворен и пущен жить, —

Пускай мои стихи меня спасут

И от кромешного избавят ада!

Я Господу скажу: «Ужели надо,

Перетерпев при жизни столько бед,

В мучениях держать за все ответ?»

Блаженных сонмы дерзостью сочтут

О воле всемогущего судить,

Но я, речей не обрывая нить,

Все выскажу, уста мне не замкнут!

Какая вседержителю отрада

Прочь от себя гнать собственное стадо?

Пускай и грешник по скончанье лет

Увидит Божьей благодати свет.

Пусть от усопших рай не стерегут —

Ворота настежь надо бы открыть,

Пришельцев же улыбкою дарить.

Апостол Петр хоть свят, да слишком крут!

К чему красоты царственного града,

Коль кара ждет одних, других — награда?

Хоть царь царей и славою одет,

На ропот мой молчать ему не след.

Ад сатанинский несказанно лют,

Его давно бы надо упразднить,

И ты, владыка, властен так решить —

Освободи ж туда попавший люд!

Тогда чертей бессильная досада

Заставит нас смеяться до упада.

Пусть Сатана не ведает побед

И дел его исчезнет самый след.

Вот я стою, земной окончив труд.

На Господа привык я уповать:

Пускай земные муки мне дадут

Хоть адских мук за гробом не узнать!

А коль не так, зачем же вся надсада

Работнику земного вертограда?

Нет, поверни мне вспять теченье лет,

Чтоб вовсе не рождался я на свет.

В ад низвергать — ни смысла в том, ни лада,

То грех, Господь, то дьявола привада.

На грозный приговор скажу в ответ:

Знать, и в суде Господнем правды нет!

Ты, Приснодева, нам во всем ограда,

И сына умолить ты будешь рада:

Да обретают рай и внук, и дед, —

Сам Иоанн да будет им сосед!

БВЛ, с. 144–145

* * *

Я ненавижу лживость и обман,

Путь к истине единственно мне гож,

И, ясно впереди или туман,

Я нахожу, что он равно хорош;

Пусть сплошь и рядом праведник бедней

Возвышенных неверьем богачей,

Я знаю: тех, кто ложью вознесен,

Стремительнее тянет под уклон.

Любить, как Каин Авеля, крестьян

В самой природе у больших вельмож, —

Бордельным девкам мил чужой карман

Не столь, сколь этим хищникам грабеж;

Будь дырка в теле у таких людей,

Не правду обнаружили б мы в ней,

Но фальшь, ибо в сердцах их заключен

Источник лжи, не знающей препон.

Известен мне баронов целый клан

Цены такой, как со стекляшкой брошь:

Сказать, что это малый лишь изъян,

Не то же ли, что волк с ягненком схож?

Людей пустейших все они пустей

Душой, денье фальшивый их ценней:

Крест, и цветок, и сверху посребрен,

А переплавь — дешевле меди он.

Свой новый изложу Востоку план

И Западу, ждать дольше невтерпеж:

Дать честному согласен я безан,

Коль мне бесчестный — гвоздь ценою в грош;

Дам щедрым марку золота быстрей,

Чем мне су турское — союз рвачей;

Правдивым будет слиток мной вручен,

Будь лживыми яйцом я награжден.

Пергамента клочок и мал, и рван,

Перчатки палец невелик — и все ж

Я напишу на них закон всех стран,

Ибо не труден пирога дележ

Меж честными — их мало: кто щедрей,

Зовет к столу достойных, а гостей

Стекается толпа со всех сторон —

Считает всяк, что он был приглашен.

Нельзя, чтоб урожай похвал с полян

Добра — тот собирал, кто сеет ложь,

Недаром говорят, что коль баран

Ободран, то его не пострижешь;

Нельзя, чтоб где-то трус иль дуралей

Был храброго иль мудреца знатней,

Чтоб праведный был правдой уличен

И мог законник уличать закон.

Хочу сказать сирвентою моей,

Что правды избегающий злодей

Ни здесь, ни там, как ни старайся он,

Не будет к лику славных сопричтен.

Файдит, ступай с сирвентою моей

В Торнель немедля: эн Гигон славней

Всех был бы в мире, но такой, как он,

И мой сеньор эн Эбле де Клермон.

В путь, Раймондет! Сирвенты суть моей

Узнают лишь храбрец и книгочей;

Не пой ее мужлану, ибо он

И слыша не поймет, откуда звон.

ПТ, с. 194–195

Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - читать онлайн книгу. Автор: Женевьева Брюнель-Лобришон, Клоди Дюамель-Амадо cтр.№ 81

Онлайн книга - Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков | Автор книги - Женевьева Брюнель-Лобришон , Клоди Дюамель-Амадо