Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - читать онлайн книгу. Автор: Женевьева Брюнель-Лобришон, Клоди Дюамель-Амадо

Трубадуры — певцы Любви и Прекрасной Дамы — возвысили любовное переживание до степени искусства. И хотя поэзия трубадуров, яркой звездой сверкнувшая на небосклоне Средневековья, быстро скрылась во мраке военных гроз и затем померкла окончательно, уступив место новой литературе, зародившейся на севере страны, слава великих окситанских поэтов пережила века. Никогда не угасал интерес к творчеству трубадуров; благодаря этому интересу не погрузилась в забвение и средневековая культура юга Франции, некогда значительно опережавшая в своем развитии не только северных, но и южных соседей. В наше время слово «трубадур» со значением «певец любви» вошло во многие языки мира. Однако, когда речь заходит о подлинных, исторических трубадурах, неизбежно возникает множество вопросов, ответов на которые значительно меньше.

Встает вопрос определения: трубадуры окситанские или провансальские? Издавна все, что связано с историей и культурой юга Франции, в русской научной литературе традиционно именуется «провансальским», в том числе язык, на котором говорили и писали трубадуры, сама лирика трубадуров…

Однако Прованс — всего лишь одна из провинций Южной Франции, поэтому, стремясь преодолеть некоторую двойственность определения «провансальский», во Франции стали активно использовать определение «окситанский». Термин этот исторический: впервые он был употреблен в XIV веке в составленных на латыни документах Парижской канцелярии. В них язык, на котором говорило население недавно присоединенных к владениям французской короны южных провинций, именовался lingua occitana, «окситанский язык». Соответственно, за землями юга Франции закрепилось название «Окситания», то есть край, где говорят на «языке ок» (lenga d’oc), или окситанском. В настоящее время во французской литературе определение «окситанский» используется применительно к специфическим историко-культурным феноменам юга Франции, а определение «провансальский» осталось за всем, что имеет непосредственное отношение к Провансу. В обиход российской научно-популярной литературы также начинает активно входить понятие «окситанский», хотя когда речь заходит о творчестве трубадуров, многие по-прежнему отдают предпочтение определению «провансальский». В настоящей книге, принадлежащей перу французских исследовательниц Женевьевы Брюнель-Лобришон и Клоди Дюамель-Амадо, разумеется, есть все основания сохранить используемый авторами термин «окситанский».

Итак, поэзия и повседневность. Эпоха трубадуров, продолжавшаяся почти два столетия, условно берет свое начало с рождения «первого трубадура», знатного сеньора Гильема IX, герцога Аквитанского и VII графа де Пуатье (1071–1126), и завершается уходом со сцены «последнего трубадура», Гираута Рикьера, творческая деятельность которого приходится на 1254–1292 годы. Впрочем, отдельные исследователи полагают, что трубадуры были и до Гильема IX, только стихи их исчезли в вихре исторических катаклизмов. Но это замечание, скорее, к слову, ибо убедительных доказательств настоящей гипотезы пока нет.

За сравнительно небольшой для истории срок — около двух сотен лет — трубадуры, имена и стихи (или упоминания о них) которых сохранились, успели создать рифмованную лирическую поэзию на новом романском языке, наметить основные направления и формы европейской поэзии, а главное, определили модель любовного переживания, ставшую неотъемлемой частью европейской «культуры чувств». «Все мы вышли из куртуазной любви трубадуров», — вполне могут сказать о себе современные влюбленные, расточающие комплименты своим очаровательным возлюбленным. Трубадуры научили мир любить и славить Даму, создали свой собственный куртуазный универсум, где царила женщина — Дама, Донна, прекрасная и недосягаемая.

Новое куртуазное мировоззрение, выработанное трубадурами, кардинально изменяло взгляд на женщину, внушаемый церковью. Из «сосуда греха», существа нечистого, чье тело Дьявол сделал своим излюбленным местопребыванием, женщина превращалась в высшее существо, служение которому составляло цель жизни куртуазного рыцаря. В куртуазном универсуме трубадуров правил Амор, бог любви. Однако он значительно отличался от своего античного предшественника, ибо вел влюбленного не столько к любви-обладанию, сколько к любви, возвышающей и совершенствующей душу. Эта идеальная любовь находила свое выражение в служении, одном из главных понятий средневековой ментальности. Не было ни одного сословия, которое не было бы охвачено служением — властелину земному или небесному. Вилланы служат феодалу, работая на его полях, вассал с оружием в руках служит своему сеньору, король служит опорой Церкви, Церковь служит Господу. Люди делились на служителей Господа, milites Dei, и служителей мирских, milites mundi. Трубадур — служитель Донны, miles dominae.

Несмотря на всю свою новизну, искусство и мировоззрение трубадуров вполне вписывались в идеологические постулаты Средневековья. Повседневная жизнь трубадуров также мало чем отличалась от повседневной жизни их современников. Трубадуры-знатные сеньоры жили в замках, как подобает сеньорам, трубадуры-бедные рыцари, равно как и трубадуры-простолюдины, проводили жизнь в странствиях, стремясь найти богатого и щедрого покровителя. Для многих из них поэтическое искусство являлось единственным способом заработать себе на жизнь. Знатные трубадуры могли разориться, поддерживая своих неимущих собратьев по искусству. К таковым принадлежал, например, Раймбаут Оранский. А сын скорняка Пейре Видаль, прославившийся своими сумасбродствами (например, влюбившись в даму по имени Лоба, что на окситанском означает «волчица», он в знак своего ей служения бегал по горам, натянув на себя волчью шкуру), но более всего блистательным трубадурским талантом, напротив, возвысился, «держал великолепных коней, носил роскошное оружие» и имел слуг. Не будучи объединенными в корпорацию, трубадуры тем не менее обладали определенной профессиональной выучкой, получаемой ими, видимо, уже в процессе «работы» в рыцарско-куртуазной среде, которую они одновременно и формировали, и воспитывали. Возможность существования «школ трубадуров» авторы настоящей книги не отрицают, однако прямых доказательств этого им отыскать не удалось.