Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков | Женевьева Брюнель-Лобришон, Клоди Дюамель-Амадо | страница 78 | LoveRead.ec

* * *

Люблю я дыханье прекрасной весны

И яркость цветов и дерев;

Я слушать люблю средь лесной тишины

Пернатых согласный напев

В сплетенье зеленых ветвей;

Люблю я палаток белеющий ряд,

Там копья и шлемы на солнце горят,

Разносится ржанье коней,

Сердца крестоносцев под тяжестью лат

Без устали бьются и боем горят.

Люблю я гонцов неизбежной войны,

О, как веселится мой взор!

Стада с пастухами бегут, смятены,

И трубный разносится хор

Сквозь топот тяжелых коней!

На замок свой дружный напор устремят,

И рушатся башни, и стены трещат,

И вот — на просторе полей —

Могил одиноких задумчивый ряд,

Цветы полевые над ними горят.

Люблю, как вассалы, отваги полны,

Сойдутся друг с другом в упор!

Их шлемы разбиты, мечи их красны,

И мчится на вольный простор

Табун одичалых коней!

Героем умрет, кто героем зачат!

О, как веселится мой дух и мой взгляд!

Пусть в звоне щитов и мечей

Все славною кровью цветы обагрят,

Никто пред врагом не отступит назад!

Блок, с.727–728

Ричард Львиное Сердце

* * *

Дофин, как и графу Ги,

Вам — чтоб от схватки сторон

Вы меньший несли урон —

Хочу я вправить мозги:

Нас связывал договор,

Однако с недавних пор

Ваш образец — Изенгрин

Не только в смысле седин.

Пустились со мной в торги,

Едва лишь узнав, что звон

Монет не проник в Шинон

И влезла казна в долги;

Используете раздор,

Чтоб сделать новый побор:

По-вашему, ваш господин —

Скупец и маменькин сын.

Предпримете ль вы шаги,

Чтоб был Иссуар отмщен?

Собран ли ваш батальон?

Пускай мы ныне враги,

Прощаю вам ваш позор, —

Ведь Ричард не любит ссор

И в бой во главе дружин

Пойдет, коль надо, один.

Я лучше, чем вы, слуги

Не знал, но лишь бастион

Над замком был возведен,

Вы стали делать круги:

Покинули дам и двор,

Любовь и турнирный спор.

Так выбейте клином клин —

Ведь нет средь ломбардцев мужчин.

Сирвента, во весь опор

Скачи в Овернь! Приговор

Мой объяви, чтоб един

Стал круг из двух половин.

Ребенку ложь не в укор,

И пренье с конюшим — вздор:

Не было б худших причин,

Чтоб гневался властелин.

ПТ, с. 102–103

Дофин Овернский

* * *

Король, из меня певца

На свой вы сделали вкус;

Но столь коварен искус,

Что не могу ни словца

С вами пропеть в унисон:

Чем мой объявлять урон,

Свой сосчитайте сперва,

А то вам все трын-трава.

Ведь я не ношу венца

И не могу, хоть не трус,

Избавить от вражьих уз

То, что имел от отца;

Но вы-то взошли на трон;

Зачем же в Жизоре — он?

Ведь турки, идет молва,

Бегут от вас, как от льва.

Я выбрал бы путь глупца,

Взяв бремя ваших обуз;

Легок был стерлингов груз

Кузену Ги, и рысца

Нескольких кляч — не резон

Слушать стремян ваших звон:

Хотите вы торжества,

А щедры лишь на слова.

Пока во мне храбреца

Вы славите, я на ус

Мотаю, что предан — плюс

Что нет и на вас лица;

Но Богом мне сохранен

Пюи и с ним Обюссон:

Там чтутся мои права —

Вера моя не мертва.

Сеньор, то речь не льстеца,

Мне по сердцу наш союз;

Не будь столь лют тот укус,

Я был бы у стен дворца

Теперь же, но возвращен

Мне Иссуар и Юссон —

Я вновь над ними глава,

Вновь радость во мне жива.

Слились бы наши сердца,

Когда б не новый конфуз:

За ангулемский-то кус

Плачено не до конца,

Тольверу же дар вдогон

Шлете, как щедрый барон,

Вы там всему голова —

История не нова.

Король, мой дух возбужден

Тою, чье слово — закон,

Ибо любовь такова,

Что Дама всегда права.

ПТ, с. 104–106

Фолькет Марсельский

* * *

Как те, кто горем сражен,

К жестокой боли хранят

Бесчувствие, рот их сжат,

Исторгнуть не в силах стон, —

Так я безгласен стою,

Хоть слезы мне сердце жгут,

И скорби этих минут

Еще не осознаю:

Эн Барраль мой могилой взят!

Что ни сделай, все невпопад

Будет — слез потому не лью.

Рассудок ли поврежден,

Чары ли сердце томят,

Но только найду навряд

Равных ему, ибо он

Втягивал в сферу свою

Честь, спрятанную под спуд,

Словно магнит — сталь из груд

Хлама: и вот вопию

Я о том, что похищен клад

Доблести той, с коею в ряд

Мы ставить не смеем ничью.

Тот нищ, кто до сих времен

В любви его был богат;

Всех смертных овеял хлад,

Когда он был погребен:

О, скольких я отпою —

Весь, весь с ним погибший люд!

Многие ныне соткут

Траурную кисею.

Взял верх над великим и над

Малым он, в сонм благих прият,

Величье придав бытию.

Как верный найти мне тон,

Сеньор, коль в сердце разлад?

В вас был источник отрад,

Свой восполнявший урон

Тотчас, подобно ручью,

Чьи тем обильней текут

Воды, чем больше их пьют;

Кто вашу не пил струю!

Но Бог вас берег от утрат,

Так что всякий ваш дар — назад

Возвращаем был десятью.

Того, кто ввысь вознесен,

Здесь ждет, о горе, распад:

Цветок, лия аромат

Сладчайший, был обречен

Смертельному лезвею;

Пусть видят в том Божий суд

Все, что по миру бредут,

Как странник в чужом краю;

Позор и забвенье грозят

Тем, кто путь свершал наугад,

Не ища Его колею.

Господь, чтобы был лишен

Навеки победы ад,

Ты сам на кресте распят,

Зато грешный род спасен;

Яви же милость твою

Ему, как являл и тут,

И дай средь святых приют;

О Дева, молитву чью

Как высшей мы ждем из наград,

Попроси за достойных чад

У Сына, чтоб быть им в раю.

Сеньор, пусть я и пою,

Когда грудь слезы мне жгут,

Но скорби прилив так лют,

Что первенство отдаю

Трубадурам, чей выше лад,

Хоть в сердце хвалу вам, стократ

Высшую, чем они, таю.

ПТ, с. 114–115

Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - читать онлайн книгу. Автор: Женевьева Брюнель-Лобришон, Клоди Дюамель-Амадо cтр.№ 78

Онлайн книга - Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков | Автор книги - Женевьева Брюнель-Лобришон , Клоди Дюамель-Амадо