Ужас на поле для гольфа - читать онлайн книгу. Автор: Сибери Куинн cтр.№ 121

Молодой доктор Вольф, когда-то Джонни Кэли Вольф, лекарь-дакота, вошел в лунный зал.

Теперь я понял, почему он скрылся в тени крыльца, когда вышел из дома. Исчезла его стильная американская одежда, исчезла великолепная изысканность. Это был не высокообразованный, культурный врач и студент, который вошел в дом Четвиндов, а лекарь первозданной расы Америки во всем своем традиционном обличье. Он был до пояса обнажен, его бронзовый торс сверкал, как только что отлитый металл из печи. Длинные, облегающие брюки с бисером и мокасины его предков красовались на ногах. На голове – убор индейского воина из орлиных перьев, а лицо раскрашено чередующимися белыми, желтыми и черными полосами. В одной руке – бычий тамтам, а в глубоких мерцающих глазах – ужасная, смертоубийственная серьезность его народа.

Он величественно прошествовал по коридору, остановился за три-четыре шага позади женщины с распростертыми объятиями, затем, подняв тамтам над головой, резко ударил в него костяшками пальцев.

Тум-тум-тум-тум – снова и снова звучали мягкие барабанные звуки. Он приседал, выпрямлялся, повторял движение, ускорял каденцию, пока не принял согнутую позу в почти неподвижном, подпрыгивающем танце.

– Маниту, Великий Дух отцов моих! – крикнул он сильным вибрирующим голосом. – Великий Дух обитателей леса и жителей равнин, услышь призыв последнего из почитателей Твоих:

Торжественная, монотонная интонация прекратилась, но танец продолжился. Но теперь это уже не был неподвижный танец, потому что, передвигаясь медленным шагом, склоненный Джонни Кэли Вольф медленно вращался вокруг индийского идола и его одинокой почитательницы.

Что-то – возможно, облако, медленно проплыло по лицу Луны, – заслонило свет, текущий в зал. Это было странное облако, что-то вроде гигантского человека, верхом на гигантской лошади, и на его темени, казалось, красовался пернатый военный убор дакота. Облако уплотнялось. Лунные лучи делались слабее и слабее, и, наконец, зал оказался в полной темноте.

На западе раздался свистящий рев поднявшегося ветра, встряхивая створки и заставляя дрожать стены. Глубокий и грохочущий, все громче и громче, как будто он скользил по небесам на железных колесах, раздался яростный удар грома, отозвался эхом, пронзительно просвистел прямо над нашими головами, и на сердитом небе вспыхнула вилка ослепительной молнии. Звуки дрожащего разбитого стекла и какого-то падающего тяжелого предмета, дикий, отчаянный крик женщины и еще один грохот – грохот грома, оглушили меня.

На мгновение в ярком всполохе второй молнии я увидел сцену, удивительней, чем любая, описанная Данте в его видениях подземного мира. Огромная, видимо, женская фигура опустилась со всей свирепостью тигрицы на лежащую Айдолин Четвинд; ее извивающиеся шесть рук ухватились за склоненное тело женщины, но поднялись, готовясь отразить удар, – когда из окна, смотрящего в сторону запада, появилась могучая фигура индейского храброго воина, вооруженного щитом и боевой дубинкой.

Джонни Кэли Вольф? Нет! Джонни Кэли Вольф кружил и вращался в фигурах своего племенного танца-призрака, и в одной руке он держал тамтам, а другой – выбивал ритм своей танцевальной музыки.

Было лишь мгновение, когда молния показала мне эту фантастическую картину, затем стало темно, – темнее, чем раньше. И затем с грохотом разбилась какая-то каменная вещь, разлетевшись на тысячу осколков.

– Свет! Grand Dieu, свет, друг мой Троубридж! – выкрикнул де Гранден истеричным и высоким голосом.

Я нажал на электрический выключатель в зале и увидел Джонни Кэли Вольфа, все еще в племенном костюме, стоящего над телом Айдолин Четвинд; крупные капли пота блестели на его лбу. Оконные стекла зала были выбиты из рам и лежали, разбросанные по полу, как крошечные осколки замороженного лунного света. Свергнутая со своего пьедестала и разбитая на кусочки, почти такие же мелкие, как пудра, валялась черная статуя Кали, богини Востока.

– Поднимите ее, друг мой, – велел мне де Гранден, указывая на безжизненное тело миссис Четвинд. – Возьмите и уложите в постель. Morbleu, мы должны будем присматривать за ней, как за новорожденным младенцем этой ночью, потому что, боюсь, у нее случился нервный шок, из которого она не скоро выйдет!

Всю ночь и после рассвета мы просидели у кровати Айдолин Четвинд, наблюдая за слабым приливом крови на ее опавших щеках, внимательно щупая нитевидный пульс, управляя стимуляторами, когда крошечная искра убывающей жизни, казалось, едва мерцала.

Около десяти часов утра де Гранден встал со своего места рядом с кроватью и потянулся, как кошка, поднимающаяся от продолжительного сна.

– Bon, très bon! – воскликнул он. – Она спит. Ее пульс в норме, температура нормальная. Мы можем спокойно оставить ее теперь, друзья. Мы навестим ее. И я не сомневаюсь, что дальше мы не должны ничего предпринимать, разве только пожелать ей выздоровления. Между тем, пойдемте. Мой бедный, забытый желудок плачет вслух, взывает к моему забытому рту. Я голодаю, я слабею. Вот, я уже стал призраком и тенью!

Жюль де Гранден выпил третью чашку кофе и потянулся за добавкой.

– Parbleu, друзья мои, – воскликнул он, с улыбкой оборачиваясь от доктора Вольфа ко мне, – это было прекрасное приключение, не так ли?

– Возможно, это было и прекрасное приключение, – неохотно согласился я, – но что за черт там был? Все это для меня тайна от начала до конца. Что в первую очередь вызвало болезнь миссис Четвинд, в чем причина ее безумных поступков и что я видел вчера вечером? Была ли это действительно гроза, она ли разбила черную статую, или я действительно видел…

– Ну, конечно, мой прекрасный, – усмехнулся он, опустошив свою чашку, и зажег сигарету, – вы видели все, что считали, что видите, – не меньше.

– Но…

– Нет, пожалуйста, добрый друг. Я хорошо знаю, что вы выпрашиваете объяснений, как киска просит еды, пока семья обедает, и поэтому я буду просвещать вас, насколько смогу. Начинаю.

Когда вы впервые рассказали мне о болезни мадам Четвинд, я не знал, что думать, и о чем именно думать. Некоторые из ее симптомов заставляли меня бояться, что она могла стать жертвой revenant ^[228], но не было признаков потери крови, и поэтому я отклонил этот диагноз. Но когда мы спустились по лестнице после нашего первого визита, я увидел в зале мерзкую статую. «Ага, – сказал я себе, – что здесь делает это зло? Возможно, оно создает проблемы мадам Айдолин». И поэтому я осмотрел ее самым тщательным образом.