Одно слово стоит тысячи - читать онлайн книгу. Автор: Лю Чжэньюнь cтр.№ 70

— Только и знаешь, что изводишь масло в лампе, к чему все это?

— Это не мешает основному занятию, — ответил У Моси.

Услышав от него такое заявление, У Сянсян разозлилась:

— Как это не мешает? Очень даже мешает. Раз у тебя, помимо стряпни, есть свободное время заниматься вот этим, то почему бы тебе не заняться перепродажей лука?

Итак, она все представила совершенно в другом свете. Пока был жив Цзян Ху, тот, кроме продажи пампушек, занимался еще и торговлей луком. В компании с Лао Бу и Лао Лаем он отправлялся в Тайюань за луком сорта «куриная ножка», а потом продавал его на рынке в Яньцзине. Ремонт пампушечной из трех комнат они сделали, с одной стороны, за счет средств от продажи пампушек, а с другой — за счет средств от продажи лука. Попрекая У Моси, У Сянсян вспомнила про торговлю луком просто в сердцах. Но потом подумала, что и правда было бы лучше, если бы она продавала дома пампушки, а У Моси отправился бы в провинцию Шаньси за луком. Вместо того чтобы сидеть дома и бить баклуши, в дороге он мог бы набраться опыта, выбить из головы всякую дурь и наконец-таки повзрослеть. Помимо этого, продажа лука увеличила бы их семейный доход. Конечно, по сравнению с продажей пампушек, поездки за луком были занятием не из легких. Но зато они хорошо окупались и выгоды приносили несравнимо больше. Если же им удастся пораньше накопить денег, они пораньше откроют ресторан. Обдумав все это, У Сянсян отправилась к Лао Бу и Лао Лаю, чтобы упросить их в следующую поездку за луком взять с собой У Моси. Те, помня обстоятельства смерти Цзян Ху, разумеется, согласились. Когда У Сянсян известила об этом У Моси, тот воспротивился. Воспротивился он не потому, что его страшили трудности пути, он тяготился человеческим общением. К тому же он как раз закончил возводить первый этаж своей церкви, его так сильно затянул этот процесс, что он никак не хотел его бросать. А бросать начатое он не хотел не потому, что боялся потерять время, а потому, что именно сейчас в его голове стало роиться множество идей, связанных с макетом церкви, которые он боялся позабыть. У Сянсян, заметив его нерешительность и понимая, что за этим стоит, тотчас выпалила:

— Ты только и думаешь, что о церкви, почему бы тебе не подумать о моем ресторане? — Сделав паузу, они пригрозила: — Не хочешь ехать за луком, пожалуйста, тогда я пойду и сейчас же спалю твою церковь.

С этими словами она встала и направилась к сараю. У Моси встал и, преградив ей путь, ответил:

— Больше ничего не говори, я поеду за луком.

Десятого числа девятого лунного месяца, когда Лао Бу и Лао Лай собрались ехать в Тайюань за луком, У Моси отставил в сторону свою церковь и, запрягши в повозку осла, отправился следом за ними. Торговля луком считалась вполне серьезным занятием, но если бы не церковь Лао Чжаня, он бы в нее и не вляпался. Не последнюю роль в этом сыграли и мечты У Сянсян о ресторане. Все это казалось столь несуразным, что У Моси не знал, как ему реагировать.

Раньше У Моси не доводилось близко общаться с Лао Бу и Лао Лаем. Но в пути он понял, что эти товарищи к новичкам относились не лучше, чем монгол Лао Та из красильни в деревне Цзянцзячжуан или те же чиновники из городской управы. Эти двое, разговаривая меж собой, не обращали на У Моси никакого внимания. Это У Моси еще мог понять: хотя он, как и Цзян Ху, являлся мужем У Сянсян, в отличие от Цзян Ху, он не был их другом. То, что они его игнорировали, самому У Моси даже нравилось. Но когда они заходили куда-нибудь перекусить, Лао Бу с Лао Лаем начинали приставать к У Моси с командами: то им чаю подай, то воды, сами себя они этим не утруждали. В путь они отправились хоть и не зимой, но ветреной осенью, и если останавливались на ночлег, то сами укладывались на кане, а У Моси отправляли спать у дверей. Вставать по ночам и кормить ослов тоже приходилось У Моси, а они как лежали, так и лежали. И пусть меж собой эти двое тоже препирались, едва представлялся случай покомандовать У Моси, они тотчас объединялись. Раньше У Моси чем только не занимался: делал доуфу, забивал свиней, работал в красильне, носил воду, огородничал, стряпал пампушки, но закупка лука была для него занятием совершенно новым. Строго говоря, эти двое считали себя за его наставников и на протяжении всего пути задирали носы. У Моси все это терпеливо сносил. Через два дня и две ночи все трое с тремя запряженными в телеги ослами вышли за пределы провинции Хэнань. К вечеру третьего дня они дошли до Циньюаня — уездного центра в провинции Шаньси. Именно здесь три года тому назад во время потасовки в харчевне некий шаньдунец убил Цзян Ху. Трое путников нашли постоялый двор, накормили своих ослов и пошли искать харчевню. Тут Лао Бу сказал:

— Только не надо идти в то место, где убили Цзян Ху. У меня до сих пор мандраж, когда проходим мимо.

Лао Лай ему на это заметил:

— Уже три года говоришь одно и то же. Иногда подумаешь — все-таки хорошим другом был Цзян Ху. — Тут же, покосившись на У Моси, он вздохнул: — Старые уходят — новые приходят.

У Моси понял, что, вознося похвалы Цзян Ху, они намекают на то, что сам он его не достоин. Он уже привык к таким колкостям, поэтому вместо того, чтобы огрызнуться, притворился, что их не слышит. Циньюань был для него городом незнакомым, поэтому он внимательно смотрел по сторонам, рассматривая разные лавки. Вдруг позади раздался чей-то крик:

— Эй вы, трое, стойте!

Трое путников повернули головы и увидели на обочине позади себя телегу. Перед ней стояло двое шаньдунцев, судя по акценту. На телеге возвышалась целая гора лука, но сама телега была не запряжена. Шаньдунцы, один толстый, другой — худой, снова заговорили.

— Судя по всему, вы тоже направляетесь в Тайюань за луком? — начал худой.

У Моси не решался вступать в разговор, а Лао Бу, несколько оскорбленный внезапным окриком, огрызнулся:

— У всех свои пути-дороги, что вам за дело, за луком мы направляемся или нет?

Тогда толстяк-шаньдунец рассмеялся:

— Хозяин нас не за тех принял. Мы из Цаосяня, что в провинции Шаньдун, тоже ездили за луком, но по дороге домой один наш товарищ заболел, стал сильно харкать кровью. Мы показали его местному лекарю, а тот, увидав, что мы не местные, задрал цену на лекарства. Но не оставлять же нам помирать товарища, вот мы и согласились на обдираловку. Торчим здесь уже третий день, мало того, что больному не полегчало и дорожные деньги закончились, так еще и в долги залезли по уши. У нас не осталось выхода, вот мы и решили, чтобы вылечить товарища, продать эту телегу оптом. В Тайюане этот лук продается по три фэня шесть ли за цзинь, а с вас мы бы взяли лишь на четыре ли дороже. Тогда и вам не придется тратиться на дорогу, и мы побыстрее человеку поможем.

Сделка выглядела вполне разумной. Лао Бу и Лао Лай, которые часто бывали в Тайюане, знали, что шаньдунцы отнюдь не завышают цену. От Циньюаня до Тайюаня было еще два дня и две ночи пути, соответственно, всего на обратный путь ушло бы четыре дня и четыре ночи. Но, купив лук в Циньюане, они могли бы сократить время на дорогу. И пусть здесь предлагали лук на четыре процента дороже, помимо сокращения времени на дорогу, они еще бы и сократили расходы на жизнь и пропитание для себя и своей скотины. Так что с учетом всего вышесказанного, сделка была выгодной. Однако Лао Лай продолжал сомневаться: