Радужная топь. Избранники Смерти - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Зарубина cтр.№ 63

Все стихло. Один певчик Дорофейка стоял, прислушиваясь к внезапно обрушившемуся на него безмолвию, выставив перед собою беззащитные ладони. Опустился тихо, зашарил руками по земле, натыкаясь на ледяные иголочки заклятья, на закованные в лед кончики травы.

— Дяденька Багумил, — позвал он тихо. — Дяденька…

Ему никто не ответил.

Борислав постучал снова. Не идти ж самому в терем, и как назло никого не видать. Помнил он, как раньше хаживал ко князю как его гербовый манус, так полон дом был и дружинников, и девок, и бояр, пришедших к господину за советом.

А тут словно вымерло все. Только где-то в глубине дома, слышно, бегают, бранятся.

Славко позвал вполголоса:

— Эй, девка! Меня князь к себе вызвал. Проводила бы.

Никто не ответил. Может, приврал старый словник, что Владислав его видеть желает.

— Верно ли, старик, князь сказал прийти? — обернулся Борислав к плешивому словнику. Тот скривился в угодливой улыбке, кивнул, правда, мол.

— Веди. Куда идти-то?

Старик замахал руками.

— Ты уж сам, батюшка, сам. А мне бы мальчонку повидать. Этого твоего певца. В саду не слыхать никого, знать, уж отпустила его княгиня. Может, уж он домой пошел?

Словник развернулся было обратно в двери, но Славко удержал его.

— После песен их со сказителем на кухне кормят. Верно, там и найдем. Ты ведь с князем накоротке, отец, раз приказанья от него носишь, вот и покажи, где кухня-то.

— Так я кто, слуга, батюшка, — попятился к двери словник. — Я все с черного ходу захаживал, а ты меня, вишь, с красного крыльца потащил.

— Так давай с черного, раз тебе так сподручней, — начал сердиться Славко. Схватил плешивого мага за шиворот, стиснул зубы от боли в перевязанных ладонях.

— Давай, не серчай, — затянул старый хитрец, — я ведь за тебя как за сына болею. За всех хвореньких завсегда Землице молюсь.

Хотел Славко сказать старому дураку, что не хворенький он, не больной, что силищи в нем, как в секаче, и, если придется, любому магу он, радугой искалеченный, бока наломает безо всякой ворожбы, да только отяжелели руки. Зазудели, зачесались ладони и запястья под тряпками, пахнущими травяной мазью. Услышал Борислав свой голос, ровный, спокойный, словно бы чужой.

— Верно, батюшка.

— Как отец тебе говорю, мил человек, нет тебе во мне нужды. Тебе своим путем, а мне своим.

— Верно, батюшка.

Сами выпустили руки ворот словничий. Старик, улыбаясь и потирая сухие, морщеные ладони, исчез в двери, и Славко остался один, не зная, как так получилось и что делать. Верно, зачаровал его старик.

Уже собрался незваный гость пойти прочь, да выскочил откуда-то пес Проходимка, заскулил, потянул за рукав.

Славко пошел за ним, стараясь не топать громко сапогами. Пес сунулся носом в угол запертой двери, принялся царапать, поскуливая и рыча.

Борислав толкнул створку.

Крик, стон обрушились на него лавиной. Прыснула под ноги девка с лоханью. Теща закричала дурным голосом:

— Уйди, не мужское тут! Не про твои глаза, князь. Иди и Землице молись.

Не послушал Владислав, подошел к лекарке Ханне. Она, измученная трудом и шумом, в сбившемся платке, втирала в живот роженице какую-то тошнотворно пахнущую мазь. Эльжбета корчилась, кричала криком, а как отпускало чуть — бранила на чем свет всех и вся: отца с матерью, мужа, свою несчастливую судьбу, звала дальнегатчинца Тадеуша, плакала.

— Ну? — спросил у повитухи Владислав.

— Что ну, — огрызнулась Надзея, державшая роженицу за руки, чтоб не покалечила повитуху за работой. — Не родит никак.

— Лежит неправильно? — снова спросил князь у Ханны, обдав безразличьем черную гадину Надзею.

— Да мудрено понять, князь, — наконец разлепила губы лекарка. — Вроде все хорошо. Уж и головка прорезалась, а не родит. Посмотри, чисто ли ты защитное заклятье снял давеча. Может, осталась на младенчике какая магия, вот и не идет.

— Землицей молю, не колдуй! — крикнула теща. — Погубишь. В родах баба сама справляется. Уйди.

— Не справляется она! — прикрикнула на Агату лекарка. — Не тужится почти.

— Откуда силе взяться, когда жизни в ней нет, — прокаркала Надзея. — Не цепляется она за жизнь.

Владислав поймал странный, словно бы виноватый взгляд тещи. Подступил к ней, схватил за руку, выволок за дверь, хоть и бранилась та, противилась.

— Отчего Элька жить не хочет? Отчего не велишь колдовать? Сына моего уморить решили, гадины?

Видно было, что перепугалась теща, но, не будь княгиня, тотчас собралась, ощерилась:

— Да с чего бы ей за жизнь цепляться, когда нет больше Тадеуша из Дальней Гати? Всплыл из-подо льда в Бяле. Да привет ей передал с того свезу.

Агата сунула под нос князю белый комок ткани.

— Думал, не узнает никто, небов выродок, кровавый, проклятый?! Думал, скроет Бяла твое злодеяние?!

— В глаза гляди, — приказал князь.

Агата замерла, взгляд ее сделался сонным. Знал Владислав, что искать. Выловил в глубине княгининого зрачка страх за дочку, потянул за золотую леску материнской любви. А как выскочило все потаенное, от него скрытое, так зарычал, словно раненый зверь. Оттолкнул тещу так, что ударилась она о стену спиной, упала, да только он не смотрел.

— Вон все пошли, паршивки! — крикнул он грозно, ворвавшись в почивальню, где мучилась Эльжбета. — Все знали, что княгиня ребенка хотела извести?

Девки пригнули головы. Удивленными выглядели только две повитухи. Видать, давно дело было, нанятые по осени бабы и не знали, а ему под собственным заклятьем не разглядеть было.

Повитухам Владислав позволил остаться. Сам приблизился к жене. Агнешка плеснула ему из ковша водой на руки.

Князь склонил голову, почувствовал, как приливает ко лбу холодом вся его сила, направил ее через кровавый рубин в тело жены. И словно что-то лопнуло у нее внутри, порвалась струной незримая перетяжка ненависти, а вместе с ней словно бы и жизнь Элькина оборвалась. Она задышала резко и прерывисто, с хрипом. Заметалась, широко распахнув глаза.

Агнешка кинулась к ней, приказала князю положить руки на верх живота жены да нажать, что есть силы, а сама смазала руки жиром с травами, завела сложенную лодочкой ладонь в опаленное болью и жаром нутро княгини, захватила наследника Черны под подбородок, позвала на свет Землицын.

Подскочила Надзея, подхватила младенчика на новину, отерла, омыла.

Князь отнял руки от живота супружницы, принял на руки сына, поцеловал в лоб. Заметил, что уж надела на мальчика Надзея золотой Землицын знак на тонкой цепочке. Верно, теща позаботилась, приготовила.