Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 56

Гривано наблюдает эту сценку, стоя у причала неподалеку. «Пожалуй, так даже лучше, — размышляет он. — Хорошо, что мы с ним покинули таверну порознь. Кроме того, у меня теперь есть еще время подумать. Обиццо с лодкой уже должен быть на месте. Вопрос лишь в том, как задать Верцелину правильное направление». За годы учебы в Болонском университете Гривано повидал слишком много сумасшедших, чтобы верить в возможность как-то влиять на их поступки; и сейчас, за неимением лучших идей, он решает действовать по наитию.

Неторопливой походкой он начинает продвигаться вперед, демонстративно игнорируя зеркальщика. Верцелин замолкает, уставившись на Гривано воспаленными глазами; его лицо конвульсивно подергивается. Меж тем Гривано минует его и продолжает свой путь вдоль набережной, постукивая по мостовой железным наконечником трости.

Озадаченный Верцелин издает серию невнятных истерических возгласов, на что Гривано никак не реагирует. Вправо от набережной открывается проход: это Гончарная улица. Гривано сворачивает туда. Здесь тоже имеются стекольные мастерские, а кроме них, еще фабрика расписной керамики и парочка дешевых трактиров. Окна других заведений на этой улице закрыты ставнями без признаков света в щелях. Через полквартала Гривано ныряет в дверную нишу запертой лавки текстильщика и ждет.

Верцелин следует за ним на небольшой дистанции. С каждым шагом его заносит влево, после чего он корректирует курс, как судно при сильном боковом ветре. Редкие пешеходы шарахаются в стороны, уступая ему дорогу. При этом он не прерывает свой невнятный монолог:

— Павлин… священная птица… священная птица… священная птица…

Гривано выходит из ниши; луна светит ему в лицо.

— Верцелин, — говорит он.

Верцелин моргает, присматриваясь.

— Дотторе? Дотторе Гривано?

— Да, это я.

— Я тебя вообразил, — говорит Верцелин. — Я вызвал тебя из зеркала.

— Нам надо идти, Верцелин. Ты понимаешь? Мы должны срочно покинуть Мурано.

Верцелин смотрит на него с недоумением, а потом закрывает глаза и трясет головой, как ребенок, впервые попробовавший на вкус сырой лук.

— Послушай меня, Верцелин. Гильдия стеклодувов и Совет десяти узнали о наших намерениях. Сбиры уже идут по твоему следу. Неподалеку отсюда нас ждет лодка, на которой мы уплывем в Кьоджу, но надо поспешить.

Верцелин гримасничает, уставившись на свои непослушные ноги. Гривано наблюдает за сменой чувств на его лице, но вскоре все эти чувства поглощает выражение предельной усталости.

— Я пойду с тобой, — бормочет Верцелин. — Я смотрел… в зеркало… там я увидел… я готов идти…

Высмотрев еще не запачканное место на рукаве Верцелина и цепко за него ухватившись, Гривано ведет зеркальщика по улице. Впереди видна площадь с колодцем, из которого набирают воду рано вставшие жены торговцев. Не доходя площади, они сворачивают в переулок и следуют параллельно каналу. Неподалеку в мастерских работают гончары, напевая сентиментальную песню об утонувшем моряке, но прохожие им с Верцелином не попадаются.

Гривано вполголоса торопливо излагает Верцелину план действий:

— Из Кьоджи мы поплывем в Рагузу, а там нас ждет английское судно, на котором мы доберемся до Амстердама. С Божьей помощью окажемся там через три недели. Тогда все, что останется гильдии, — это с удвоенным усердием молиться святому Антонию.

— Не хочу, — говорит Верцелин. — Не хочу в Амстердам. Еретики! Там полно еретиков.

— Тогда тебе придется обратить их всех в истинную веру. Что скажешь, Алегрето?

Верцелин уже перестал трястись, но его ноги по-прежнему заплетаются, а речь невнятна из-за обильного слюнотечения.

— Не могу работать, — говорит он. — Больше не могу держать стекло. Мои руки, дотторе! Мои руки!

Гривано крепче сжимает его предплечье и глядит вперед. Там уже показалась лагуна, а также пустынная часть набережной, где должен причалить Обиццо.

— Тебе не придется лично работать со стеклом в Амстердаме, — говорит Гривано, продолжая тянуть его вперед. — Для тебя там уже подобрали хороших, опытных мастеров. Ты должен будешь только научить их своим методам.

— Я болен, — стонет Верцелин. — Я видел! Времени не осталось, времени нет совсем. А ты видел? Ты последуешь?

— Конечно, маэстро, — говорит Гривано. — Конечно, я последую.

На окне лавки слева и чуть позади них шумно распахиваются ставни, но Гривано не оглядывается.

— Я узрел Его! — шепчет Верцелин, хватая Гривано за руку. — В моем зеркале! Я видел, я видел. Я держал зеркало для самого Христа, дотторе! Это ли не второе пришествие? А ты видел Его, дотторе? Видел? Какой смысл в откровении, если ты о нем никому не рассказываешь?

Они выходят на набережную. Перед ними лагуна, темная, уходящая вдаль, с огоньками судов, рассеянными на пространстве от Террафермы до Гранд-канала. Из ближайших домов слышатся звуки храпа, приглушенных разговоров, занимающейся любовью парочки, но на улице никого нет. В сотне ярдов к югу расположена дубовая рощица; и там, на нижней ветке одного из деревьев, Гривано замечает развернутый кусок белого полотна.

— Идем, — шепчет он Верцелину. — Быстрее.

— Я много работал, — говорит Верцелин. — Тяжелый труд. И теперь я вижу. Павлин — это священная птица, дотторе. Сосчитайте глаза на его хвосте.

Гривано быстро оглядывает балконы и окна, — кажется, никто за ними не следит. Они уже почти дошли до деревьев. На пирсе впереди два котенка поедают отсеченную рыбью голову; кроме них и волн, никакого постороннего движения не заметно. Гривано пропускает Верцелина вперед, придерживая его за плечо.

Ветвь с белеющей тряпкой нацелена на сваю, к которой привязано маленькое сандоло Обиццо. Тот удалил сиденья и бросил на дно лодки кусок дерюги, частично прикрывающей свернутую кольцом пеньковую веревку и выщербленный блок известняка. Сам Обиццо в скрывающей лицо широкополой шляпе и потертой матросской куртке скрючился на корме. Когда Гривано и Верцелин подходят ближе, он встает и продвигается к носу лодки.

Верцелин с изумленным возгласом застывает на месте. Даже при его помраченном сознании, он тотчас узнает Обиццо.

— Ты?! — произносит он.

Гривано берет свою трость обеими руками и наносит удар в основание черепа Верцелина. Тот клонится вперед, а Гривано сует трость под его подбородок, чуть выше щитовидного хряща, потом заводит правый конец трости себе за голову и, пользуясь ею как рычагом, резким движением левой руки вверх переламывает Верцелину гортань.

Верцелин еще борется, рассекает воздух скрюченными пальцами, и Гривано освободившейся правой рукой ловит его запястье. Обиццо уже схватил Верцелина за ноги и с яростной гримасой тянет их в стороны, словно пытается разодрать пополам молодое деревце с раздвоенным стволом. Оторванный от земли, Верцелин извивается и размахивает единственной свободной конечностью. Слышится глухой звук — это головка бедренной кости выходит из суставной впадины, — после чего Верцелин, обмякнув, тяжелеет и перестает дергаться.