Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 152

Гривано изо всех сил старается выдержать ее взгляд. Его руки обмякли и отяжелели, словно на них толстым слоем намотана мокрая шерстяная ткань. И он не уверен, что сможет устоять на ногах, когда придет время подниматься из кресла.

— Наши фантазии едва ли подвластны рассудочному выбору, синьорина, — говорит он.

— Вы поможете мне бежать? — спрашивает она. — Только выбраться отсюда. Большего я не прошу.

Он медленно качает головой. И совершает ошибку: когда он прекращает это движение, комната продолжает качаться и кружиться у него перед глазами.

— Вы сами не понимаете, о чем просите, — говорит он. — Куда вы направитесь потом?

— Я знаю подходящие места, — говорит она. — И людей. Прошу вас, дотторе.

От вида кружащихся стен Гривано становится дурно, и он закрывает глаза. Делает глубокий вдох. И мысленно смеется. В этот момент ему нетрудно представить себя плодом фантазии этой девушки, воплощением в жизнь ее сна. Тенью, созданной на стене игрой маленьких рук в луче от неведомого источника света.

— Дотторе, вам опять нехорошо? — спрашивает она.

— Ваше новое имя, — говорит Гривано. — Вы уже придумали себе новое имя?

— Нет. Но я это сделаю, когда будет нужно.

Гривано открывает глаза.

— Это так волнующе, не правда ли? — говорит он. — Сама мысль о том, чтобы отбросить свое прежнее имя и начать все заново. Но к таким вещам нельзя относиться легкомысленно. А не то однажды останетесь совсем без имени.

— Перрина, — слышится голос монахини, — время вышло. Проводи нашего гостя до двери.

Перрина встает и, взяв Гривано за запястье, осторожно тянет его из кресла, каковая помощь оказывается очень кстати.

— Я не успел рассказать о вашем брате, — говорит он.

— У меня еще много вопросов. Но вы ведь скоро вновь меня навестите, верно?

— Его очень любили все, кто его знал, — говорит Гривано. — До последнего момента своей жизни он поддерживал в нас боевой дух. По сей день я считаю его образцом благородства и мужества.

По лицу Перрины пробегает тень; взгляд опускается долу. Затем она берет Гривано под руку и направляет в сторону выхода.

— Мне рассказывали, — говорит она, — что в детстве Габриель был очень замкнутым и склонным к меланхолии. И что характер его изменился к лучшему во многом благодаря дружбе с вами.

В голосе ее слышна неуверенность — и готовность быть разубежденной. Это действует на него отрезвляюще, как пакет со снегом, приложенный к шее.

— Должен признаться, годы борьбы и страданий сказались на моем собственном темпераменте. Сейчас я почти ничего не помню из той беззаботной юности, которую вы описали. Но если я действительно как-то облегчил краткий, но яркий жизненный путь вашего брата, это для меня большая честь.

Она улыбается под вуалью. Тянет его вперед. Взгляд ее устремлен в каменный пол. Монахиня следует за ними по пятам.

Перрина украдкой сжимает его локоть.

— Вы мне поможете? — шепчет она.

— Я… постараюсь.

Дверь распахивается навстречу ночи и легкому бризу, уносящему эхо голосов и шагов. Колокольни и печные трубы над черепичными крышами вырисовываются черными контурами на фоне западного небосклона, а по улицам расползаются длинные тени. Поверхность канала мерцает в остаточном свете от синевы неба и оранжевых фонарей. Гривано начинает медленно спускаться по ступеням с монастырского крыльца, но на полпути оборачивается, привалившись спиной к поручню. Перрина все еще стоит в проеме двери.

— Ваш родственник, сенатор Контарини, — что он сказал вам насчет меня?

Она явно удивлена этим вопросом и отвечает не сразу.

— Очень мало. Да почти ничего.

— То есть он только устроил нашу встречу.

— Да, — говори она. — Я сама его об этом попросила.

Монахиня стоит позади нее, положив одну руку ей на плечо, а другую — на дверной косяк. Вуаль и сумрак не позволяют разглядеть глаза Перрины.

— Тогда от кого вы узнали, что я был знаком с вашим братом? — спрашивает Гривано. — И что я сражался при Лепанто?

Тянется долгая пауза. Бриз колышет ветви сосен в монастырском дворе.

— Дотторе де Ниш, — говорит она наконец. — Мне сказал об этом дотторе де Ниш.

— Спокойной ночи, дотторе, — громко произносит монахиня, закрывая дверь. — Будьте осторожны в темноте.

Засов задвигается с категорическим лязгом. В наступившей тишине Гривано глядит на серые дубовые доски двери, пока в щелях не исчезает свет от лампы. Потом спохватывается и суматошно проверяет, все ли вещи при нем. Убедившись в наличии свертка и трости, он начинает продвигаться на юг, ориентируясь по колокольне Святых Апостолов — в той стороне находится и Риальто. Вдалеке сияет, как докрасна раскаленный, золотой флюгер на шпиле кампанилы Сан-Марко, а вокруг него вьются ночные птицы, которые ловят на лету привлеченных этим сиянием насекомых.

Достигнув канала Санта-София, Гривано нетвердой поступью приближается к воде и расстегивает одежды с намерением помочиться; при этом струя большей частью попадает на край причала, выписывая дикие зигзаги и под конец едва не обливая его собственные сапоги. Он хочет как следует обдумать все только что услышанное от Перрины, но сейчас на это нет времени: надо еще встретиться с Обиццо и согласовать дальнейшие действия. Ему вообще не следовало являться в монастырь. Какая блажь подвигла его на это? Что порождает в нем такие нездоровые порывы: его собственная порочная натура или кривые улочки этого города, которые всегда готовы отклонить его от намеченного пути, отвлечь странными зрелищами и событиями, спровоцировать на импульсивные поступки? Даже сейчас каждый шаркающий шаг в сторону Риальто на самом деле не приближает его к цели: он уже видит Гранд-канал в просвете между стенами палаццо, но в этом месте не обнаруживается никакого прохода к набережной.

На площади Иоанна Златоуста он наконец сдается: выбирает улицу, которая уж точно выведет его к Мерчерии, и в конечном счете добирается до Гранд-канала за Немецким подворьем, неподалеку от нового моста. Отсюда Гривано спешит на Рива-дель-Карбон, по пути вглядываясь в лицо каждого бездельного гондольера в надежде опознать Обиццо. Немного не доходя до палаццо Морозини, где накануне выступал Ноланец, он разворачивается и идет в обратную сторону. Мост Риальто выглядит как разверстая над каналом хищная пасть со множеством острых и тонких зубов, роль которых играет отраженный в воде свет факелов, расставленных вдоль всего широкого пролета.

«В трудах Трижды Величайшего Гермеса мы читаем о двойной сущности Божественного Человека, который опустил взор свой с высоты небесных сфер и влюбился в Природу, увидев собственное отражение в ее водах».

Поднимаясь к верхней точке моста по его центральному проходу, Гривано замечает фигуру, прислонившуюся к мраморной балюстраде. Это давешняя бродяжка с шипицей на ступне: одинокая, уставшая и, вероятно, голодная, однако без признаков отчаяния или уныния. Она смотрит с моста на город — на ряды загадочных дворцов, на мигающие фонари в черных гондолах. Выражение ее лица знакомо Гривано по годам службы в янычарском корпусе: нечто подобное, хотя и нечасто, он подмечал в лицах крестьян, сметенных со своих земель перемещениями огромных армий. «До чего же удивительно и грандиозно все это, несущее мне погибель», — как бы говорит ее лицо.