Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 111

Пятна солнечного света перемещаются на дюйм по полу, усыпанному белым порошком, который сверкает, подобно волшебной пыли в диснеевских мультиках. Стэнли слышит шум проезжающих машин, отдаленный рокот мотоцикла, глухие удары штормового прибоя. Чайки истошно стенают, как старухи на похоронах.

Клаудио не реагирует, когда Стэнли встает и потягивается, разминаясь. Накануне они вернулись сюда поздно ночью, так что Клаудио, скорее всего, проваляется еще несколько часов. А Стэнли больше не может спать. Много дел впереди.

Штанина джинсов прилипла к ноге. Он дергает ее и морщится, вспоминая о ране. Выйдя в переднюю комнату, мочится в бутылку из-под молока и потом затыкает ее, чтобы не распространять вонь. Открывает вещмешок, делает несколько глотков из фляги и чистит зубы.

Завершив на этом привычный утренний ритуал, он стягивает джинсы, разматывает окровавленную повязку и промывает рану. Выглядит она неважнецки. Стэнли находит в мешке флакон медицинского спирта, катушку с нитью и чистую белую майку, которую не жаль пустить на бинты. Льет спирт на рану, стиснув зубы, чтоб не завопить во весь голос от жгучей боли. Флакон почти опустел, и он выливает на рану остатки. Вытерев слезящиеся глаза майкой, рвет ее на полосы и накладывает свежую повязку. Эта мучительная, но необходимая забота о себе доставляет ему своеобразное суровое удовольствие, приправленное презрением к миру мягкотелых обывателей, неспособных либо не желающих поступить подобным образом и решающих все свои проблемы уплатой денег спецам. С некоторых пор он уже не в мечтах, а именно в подобных действиях — несложных, но требующих выдержки и усилия над собой — ощущает свое сродство с Гривано.

После перевязки он отмеряет нить, вдевает ее в иголку и зашивает порванные джинсы. Позднее надо будет отмыть в море засохшую на штанине кровь.

В задней комнате Клаудио поворачивается на другой бок и что-то бормочет по-испански. Стэнли прислоняется к дверному косяку и смотрит на спящего друга — плавный холмик под одеялом, — а потом возвращается к дыре в стенной панели и нашаривает то, что спрятал там прошлой ночью.

Накануне, после расставания с Уэллсом, он порядком поплутал по разбитым тротуарам и болотистым лужайкам, пока не увидел знакомый заросший прудик на улице, название которой — Наварр-Корт — ему ранее на глаза не попадалось. Мотоцикл был на прежнем месте, как и пара ног, торчавших из зарослей. Оглядевшись, Стэнли осторожно пробрался через тростники к воде и там, как и предполагал, обнаружил загнувшегося от передоза байкера: впалые щеки, синие губы в обрамлении усов, торчащий из вены шприц. Резкий запах мочи смешивался с ароматом цветущего жасмина. Стэнли задержал дыхание, нагнулся и — вот она, удача: четыре целлофановых пакетика во внутреннем кармане джинсовой безрукавки мертвеца.

До кафе он добрался к двум часам ночи. Публика уже расходилась, джазмены убирали в футляры свои инструменты, а поэты — Ларри, Стюарт и Джон — в дальнем углу наседали на Алекса, споря о чем-то или о ком-то по имени Моллой. Стэнли сразу же поймал на себе заинтересованный взгляд Алекса, словно тот вмиг учуял наркоту с противоположного конца зала. Пока Стэнли наблюдал за ними от входа, Алекс достал из кармана черный блокнот и карандаш, что-то быстро нацарапал, вырвал страницу и передал ее назад через плечо своей жене, черноволосой Лин. При этом он ни на секунду не прервал свой монолог:

— Де Голль наградил его Военным крестом, хотя его поведение во время войны нельзя назвать героическим. Он просто оказывал посильную помощь. Не совершил никаких деяний, которые можно было бы хоть как-то приравнять к подвигу. Зато книги — выраженное в них яростное неприятие происходящего — были его настоящим подвигом.

Лин привидением проплыла через комнату и вложила в руку Стэнли свернутый листок. Стэнли поднял полусонного Клаудио со стула у двери, и они вышли в ночь под пульсирующий чужеземным акцентом голос Алекса за их спинами:

— Да, я знал его в Париже. Я публиковал его книги, когда никто не хотел за них браться. В каком-то смысле он был мне как родной отец…

Теперь Стэнли натягивает свои зашитые джинсы, кладет целлофановые пакетики в нагрудный карман и разворачивает листок из блокнота Алекса. «Клаб-Хаус-ав. 41», — написано там. Он убирает подпирающую дверь доску и выскальзывает на улицу.

Клаб-Хаус-авеню находится в семи кварталах на север, в сторону Оушен-парка. Спидуэй почти безлюден, однако Стэнли предпочитает выйти на набережную, чтобы оценить погодные перспективы. Идет мощный прибой. Далекие волны и небо смешались в беспокойном движении. Береговая линия отступает и съеживается, как прохудившийся гелиевый аэростат. На западном горизонте Тихий океан явно строит планы насчет ливня, вот только когда он разразится, неизвестно. Барометр, должно быть, сейчас упал до своих нижних отметок. Стэнли кажется, что его носовые пазухи увеличиваются в объеме, распирая лицо изнутри.

Прошедшая ночка на пляже выдалась бурной, судя по количеству потерянных женских туфель, использованных презервативов и мотоциклетных следов на песке. Чайки сражаются с крачками за самые большие и аппетитные кучи блевотины. На углу Вестминстер-авеню Стэнли замечает цепочку засохших пятен крови — алые кляксы, как проблески заходящего солнца сквозь тучи, — и следует за ними на протяжении квартала, пока кровавый след не уходит в сторону от променада. Лица немногих встречных людей выглядят изможденными от недостатка сна и переизбытка употребленного алкоголя.

Собственное состояние Стэнли не нравится тоже: он сейчас как бы плывет по воле волн, вместо того чтобы держаться выбранного курса. Встреча с Уэллсом прошлой ночью его потрясла, но потрясение это было не того рода, на какой он рассчитывал. Это все равно что долго плыть на маячный огонь, а под конец обнаружить вместо маяка лишь нечто зеркальное, отражающее свет совсем другого источника. И теперь он хочет найти тот самый источник. Все давешние рассуждения Уэллса были попыткой скрыть от Стэнли истинное откровение. Есть один важный вопрос, который он должен прояснить до того, как снова встретится с Уэллсом; хотя шансы на получение ответа невелики.

Здания на Клаб-Хаус выглядят так, словно они изначально строились как жилые, затем были переоборудованы под коммерческие заведения, а теперь опять постепенно заселялись жильцами. Старый дом номер сорок один имеет магазинный фасад, но никаких вывесок на нем нет; дверь начисто выскоблена, оконные стекла замазаны черной краской. Изнутри доносится торопливый стрекот печатной машинки. Стэнли стучит в дверь. Машинка продолжает стрекотать. Он стучит снова.

Стрекот умолкает. После долгих мгновений тишины дверь открывается, и в проеме возникает острый нос Алекса. Далее поблескивает пара маленьких глаз, как кусочки слюды на стене пещеры.

— Доставка на дом, — объявляет Стэнли.

— Ах да. Входи, пожалуйста.

Из одежды на Алексе только семейные трусы и обвислая майка; ноги в сандалиях шаркают по гладкому бетонному полу. Он жестом указывает на ящик из-под апельсинов, накрытый индейским одеялом, и Стэнли усаживается. Комната почти пуста и погружена в сумрак. Здесь ненамного уютнее, чем в заброшенном доме, где ночуют они с Клаудио. В дальнем углу Стэнли замечает черную печатную машинку, установленную на шатком раскладном столе. Над ней висит сорокаваттная лампочка с самодельным абажуром из толстой бумаги для упаковки мяса, покрытой красно-фиолетовыми пятнами. Свет от лампочки падает только на машинку, оставляя в тени все вокруг. На одном краю стола лежат несколько растрепанных блокнотов, а на другом примостилась аккуратная стопка напечатанных страниц. Когда глаза Стэнли привыкают к полумраку, он видит на полу другие, такие же аккуратные стопки, хотя листы в них уже старые и помятые, со следами жирных пальцев. Стэнли прикидывает, что, если сложить все эти стопки вместе, они достанут ему до середины икры.