Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 113

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Зеркальный вор | Автор книги - Мартин Сэй

Cтраница 113
читать онлайн книги бесплатно

— Четверти унции будет достаточно, — говорит Алекс.

— Для этого мне нужно две сотни. Деньги вперед.

Алекс поджимает тонкие губы.

— Я могу дать только полторы, — говорит он.

Стэнли изображает секундную задумчивость, а потом согласно кивает.

— Деньги будут сегодня к концу дня, — говорит Алекс. — Несколько местных поэтов — Стюарт, Джон и другие — устраивают вечеринку в мою честь. Своего рода проводы. Тебя я тоже приглашаю. Приходи сюда к десяти часам. Да, и захвати какое-нибудь ведро, а также своего смазливого напарника. Мы будем ловить рыбу.

Алекс помешивает чай. Ложечка лениво звякает о края чашки, как музыкальная подвеска на ветру, сигнализирующая о приближении бури. Лин вытирает бумажной салфеткой капельку крови со своей руки. Вены у сгиба локтя почти не исколоты, — стало быть, она подсела на иглу сравнительно недавно.

— Алекс сказал мне, что ты из Бруклина, — говорит она.

— Верно.

— А я из Хиксвилла. Знаешь, где это?

— Знаю, но ни разу там не был, — говорит Стэнли.

— И ни фига не потерял, — говорит она. — Там полный отстой.

Она расправляет салфетку, подняв ее за кончики перед своим лицом. На развернутой ткани видны алые пятнышки разных размеров.

— Алекс величайший писатель своего поколения, — говорит она. — Тебе, может быть, все равно, но, думаю, ты должен это знать.

— Стэнли все равно, — говорит Алекс. — Он не сентиментален. А что есть сочинительство, как не проявление сентиментальности? Конечно, в тех случаях, когда оно не уподобляется собачьему брызганью на кустики вдоль дороги — только чтобы оставить след своего присутствия. Я и сам не уверен, что мне не все равно.

— Не говори так, — протестует Лин.

Стэнли отпивает еще один глоток.

— Я слышал, как вы печатали текст, — говорит он.

— Да, так и есть. Кстати, мне нравится слово «печатать». Оно гораздо лучше, чем слово «писать». И я рад, что ты не употребил слово «работать». Именно так называют сей процесс Стюарт и его компания. Они якобы симпатизируют пролетариату, но правда в том, что им ужасно хочется видеть плоды своего труда в продаже на литературном рынке, как бы они ни утверждали обратное. Это вполне естественно, так что проявим к ним снисхождение. Писательство никак нельзя назвать «работой». Это или игра, или пустая трата времени. На худой конец, старомодное менестрельство.

— Понятно, — говорит Стэнли. — А вы что печатали до моего прихода?

— Сказать по правде, я и сам не уверен. Я пытаюсь поддерживать в себе неуверенность. Как там сказал Антонен Арто? «Мы тратим наши дни, оттачивая форму, когда нужно уподобиться мученикам на костре, которые сквозь пламя все еще подают знаки собравшимся вокруг».

Стэнли кивком указывает на разложенные по полу стопки листов.

— Похоже, у вас этого добра навалом, — говорит он. — Что бы это ни было.

Алекс хмурится, затем с прищуром оглядывает свои творения. Примерно так человек может смотреть на звереныша неизвестной ему породы, не представляя, чем его можно кормить и насколько большим он вырастет.

— Это не поэзия, — говорит он. — И это не роман, притом что я написал и опубликовал несколько романов. Во всяком случае, здесь нет претензии на изящество. Живя в Париже, я примкнул к группе молодых — как бы их поточнее назвать — революционеров? авангардистов? преступников? Любое из трех определений предполагает и свойства двух остальных. Мои молодые друзья были убеждены, что искусство во всех своих видах является контрреволюционным. И так называемый авангард в особенности. Тридцать лет назад дадаисты назвали искусство «предохранительным клапаном культуры»: оно ослабляет внутреннее напряжение, предотвращая трансформирующий взрыв. Вместо того чтобы стремиться к приключениям и красоте в нашей собственной жизни, мы ищем их имитацию в фильмах и бульварных изданиях. Вместо того чтобы драться с копами и штрейкбрехерами, мы сидим дома и выкрикиваем свои лозунги, глядя в зеркало. Самое искусное творческое описание самого идеального общества худо-бедно поможет нам его вообразить, но ни на шаг не приблизит нас к его воплощению в жизнь. Как раз напротив. Искусство играет роль суррогата, заменителя. Оно позволяет нам легче переносить собственную неудовлетворенность, а она должна быть непереносимой. Мы с друзьями все это отвергли и стали практиковать своего рода «самотерроризм». Нашей главной целью стало конструирование ситуаций. Мы ходили по городу, добиваясь того, чтобы улицы сами изменили свой облик в соответствии с нашими пожеланиями. Иногда — хотя очень редко — так оно и происходило.

Стэнли смотрит на него заинтересованно.

— И как же вы это делали? — спрашивает он.

Алекс не отвечает. Все трое сидят в молчании. Воздух в комнате сгущается, наполняясь паром из кружек и электрочайника.

Стэнли собирается повторить свой вопрос, но его прерывает звук шагов снаружи, а потом кто-то дергает дверь, но засов не дает ей открыться. Следует торопливый стук. Стэнли напрягается, поворачиваясь к закрашенному окну, на краю которого появляется и сразу исчезает тень чьего-то локтя.

Стэнли смотрит на Алекса, затем на Лин. Та разглядывает вены на своей руке. Алекс закуривает и гасит спичку взмахом руки. Чуть погодя, не повторив стук, пришелец удаляется с невнятным бормотанием себе под нос. Стэнли узнает голос: это пьянчуга-поэт, рекламщик-атман.

Лин поднимает глаза и грустно улыбается.

— Это Чарли, — говорит она.

— Да, — говорит Алекс. — Похоже, он опять забыл.

Он клонится вперед, как деревце под грузом налипшего мокрого снега, и подтягивает ближе к своему краю стола крышку от майонезной баночки, используемую в качестве пепельницы.

— Возможно, то, что я сейчас пишу, — это не более чем дневник, — говорит он. — Каталог впечатлений. Психогеографический атлас. Навигационный журнал корабля, плывущего по воле волн. Это нить, которую я протягиваю через незримый лабиринт на тот случай, если кто-то захочет пойти по моим стопам. Такого рода книги отнюдь не бесполезны. Я и сам нередко прибегал к их поддержке. Первопроходец на вершине горы, впадающий в ярость при виде ледоруба, забытого там кем-то его опередившим, на самом деле никакой не первопроходец и не исследователь, а просто алчный конкистадор. Всякая действительно сто́ящая инициатива возникает в результате сотрудничества, заговора, серии закодированных посланий, передаваемых сквозь годы от одного человека к другому. Таковой была природа нашего парижского проекта.

Стэнли не уверен, что сказанное является ответом на его вопрос. Длинная струйка дыма тянется к потолку от сигареты Алекса, который делает затяжки с большими паузами, только чтобы не дать ей погаснуть, и стряхивает пепел в майонезную крышечку. Такое чувство, что течение времени в этой комнате загадочным образом подстраивается под эту сигарету — как будто Алекс каждой своей затяжкой замедляет ход часов. Стэнли ерзает на ящике. Он давно не общался с кайфующими нариками и уже успел подзабыть, насколько они ему противны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию