Виктор Шкловский - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Березин cтр.№ 122

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Виктор Шкловский | Автор книги - Владимир Березин

Cтраница 122
читать онлайн книги бесплатно

Несмотря на свой миролюбивый вид, он слыл интеллигентом чрезмерно воинственным. Уже в первом номере новая „Литературка“ поместила его разоблачительную статью под названием „Требуются ренегаты“. Не по рукам, а прямо по головам она била зарубежных литераторов, которые позорно предали идеи коммунизма. Автор разоблачал „подоплёку их измышлений“ и вскрывал „фальшь их скорбных утверждений“. <…> Заодно досталось неизвестному в Советском Союзе зарубежному автору с совершенно русской фамилией Набоков, который выпустил „позорную“ книгу „Лолита“, а потом и Булгакову: „…Роман со спекулятивным названием полон мистики и противоречий, он потрафляет переменчивым вкусам весьма неразборчивой аудитории. И даже содержит явные ошибки в изложении известной религиозной истории. Я вас уверяю, — профессор опять приятно улыбнулся, — этот не в меру растянутый роман не что иное, как однодневка. Вы увидите, пройдёт месяц, другой — кончится суматоха, и о романе со стыдом все забудут“…

В противовес Булгакову профессор назвал „очередной роман превосходного писателя Бориса Евгеньева… Поверьте мне, он вполне стоит развёрнутого разговора. Это настоящая литература, образец социалистического реализма!“» .

Правда, это не роман, а рассказ.

С Дьяковым история была другая. Дьяков был сиделец, автор «Повести о пережитом». Повесть эта ужасно разозлила Солженицына.

Про эту книгу он писал в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Тут появились и „Записки придурка“ Дьякова („Записки о пережитом“), самодовольно утверждавшие изворотливость по самоустраиванию, хитрость выжить во что бы то ни стало… Лагерная биография Дьякова — самого горластого из благонамеренных, представлена его собственным пером и достойна удивления. За пять лет своего срока он умудрился выйти за зону один раз — и то на полдня, за эти полдня он проработал полчаса, рубил сучья, и то надзиратель сказал ему: ты умаялся, отдохни. Полчаса за пять лет! — это не каждому удастся! Какое-то время он косил на грыжу, потом на свищ от грыжи — но, слушайте, не пять же лет! Чтобы получать такие золотые места, как медстатистик, библиотекарь КВЧ и каптёр личных вещей, и держаться на этом весь срок — мало кому-то заплатить салом, вероятно и душу надо снести куму — пусть оценят старые лагерники. Да Дьяков ещё не просто придурок, а придурок воинственный: в первом варианте своей повести, пока его публично не пристыдили, он с изяществом обосновывал, почему умный человек должен избежать грубой народной участи („шахматная комбинация“, „рокировка“, то есть вместо себя подставить под бой другого). И этот человек берётся теперь стать главным истолкователем лагерной жизни!» Но и без Солженицына всякий читатель, бегло перелистав эту книгу, может составить своё мнение.

Но вернёмся к воспоминаниям Ольги Ивинской, которая цитирует публикацию в ялтинской газете:

«„Пастернак всегда одним глазом смотрел на Запад, — сказал И. Л. Сельвинский, — был далёк от коллектива советских писателей и совершил подлое предательство“. <…>

„Пастернак выслушивал критику своего ‘Доктора Живаго’, говорил, что она ‘похожа на правду’ и тут же отвергал её, — сказал В. Б. Шкловский. — Книга его не только антисоветская, она выдаёт также полную неосведомлённость автора в существе советской жизни, в том, куда идёт развитие нашего государства. Отрыв от писательского коллектива, от советского народа привёл Пастернака в лагерь оголтелой империалистической реакции, на подачки которой он польстился…“ („Курортная газета“, 31 октября 1958 г. № 213).

<…> И на этом не успокоился Сельвинский: в „Огоньке“ № 11 за 1959 г. он опубликовал стихотворение; после сентенций о плохом сыне, избитом матерью и пожелавшем отомстить ей дрекольем соседа, И. С. писал»:

А вы, поэт, заласканный врагом,
Чтоб только всласть насвоеволить,
Вы допустили, и любая сволочь
Пошла плясать и прыгать кувырком.
К чему ж была и щедрая растрата
Душевного огня, который был так чист,
Когда теперь для славы Герострата
Вы родину поставили под свист?

Тут много эмоционального наноса, который надобно исключить (если мы, конечно, хотим заниматься исследованиями, а не эмоционально присягать кумирам — ну и наоборот). Так вот, к пафосу тех слов нужно относиться с некоторым скепсисом.

Казус Шкловского тут даже несколько комичен. Опять же, Ахматова одному из собеседников говорила об этой ситуации: «Мне не нравится этот роман… Когда была эта история с Пастернаком, то Вера Инбер сказала, что его надо расстрелять, как Гумилёва, а Шагинян заявила, что он всегда был плохим поэтом. Шкловский и Сельвинский были в это время в Ялте. Эти два дурака думали, что в Москве утро стрелецкой казни, и в ялтинской газете напечатали своё заявление о Пастернаке» .

Так что Шкловский вовсе не уникален. Никакой особой нелюбви к Пастернаку в нём не наблюдается. Более того, Шкловский, в отличие от многих обвинителей, знает «небожителю» цену — и всё же, всё же…

Да и что это было — непонятно.

Дочь Шкловского, ещё не зная всех обстоятельств дела, встретившись с ним, когда тот вернулся в Москву, сказала мимоходом:

— Как хорошо, что тебя не было в Москве…

Она имела в виду, что ему не нужно было выступать на собрании против Пастернака.

Шкловский скривил рот, но ничего не сказал в ответ.


Кой чёрт понёс Шкловского в эту ялтинскую «Курортную газету» — непонятно.

Представить, что Шкловский сделал это ради карьеры, — невозможно. Не было у него карьеры, и никакого смысла в том, чтобы бросить камень, не было.

Может, это был вернувшийся, догнавший Шкловского страх двадцатых, тридцатых и сороковых годов? Может быть, просто усталость, когда кончился запас прочности? Или корпоративный ужас писателей, которые не понимали, что происходит вдали от них, в Москве? Этого мы не узнаем никогда.

Все участники этой истории умерли.

Остались пересуды.

Глава тридцать первая
ЗЕРКАЛО ТОЛСТОГО

Толстой… описывал жизнь не такой, какой она есть, а такой, какая она должна быть.

Виктор Шкловский

Книга Шкловского «Энергия заблуждения» начинается так: «Дом Толстого в Ясной Поляне стоит как-то косо» .

Это блестящее начало.

Вообще, иногда кажется, что Шкловский в любой книге следовал завету Олеши об ударных концовках (и началах) — пиши, что хочешь, а в конце поставь: «Он шёл, а в спину ему глядели голубые глаза огородов». И вот перед публикой — шедевр.

Шкловский занимался Толстым всю свою жизнь. В 1928 году в журнале «Новый ЛЕФ» он опубликовал исследование «Матерьял и стиль в романе Льва Толстого „Война и мир“». Осип Брик писал об этом исследовании: «Какая культурная значимость этой работы? Она заключается в том, что если ты хочешь читать войну и мир двенадцатого года, то читай документы, а не читай „Войну и мир“ Толстого: а если хочешь получить эмоциональную зарядку от Наташи Ростовой, то читай „Войну и мир“» .

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию