Медный всадник - читать онлайн книгу. Автор: Полина Саймонс cтр.№ 176

– Так ты ближе к моему сердцу, Шура.

По пути она миновала их поляну. Остановилась на минуту, задумалась… Может, стоит спуститься к реке, на их место… в последний раз? Но, представив, как окажется там одна, невольно поежилась. Нет, слишком непомерна тяжесть… Просто не хватит сил.

Покачав головой, она зашагала дальше.

Александр тогда оглянулся. Она не сможет.

С тех пор как Вова унес ее сундук, Татьяна больше не возвращалась туда, где жила с Александром. Вова заколотил окна, повесил замок и перетаскал дрова к дому Наиры Михайловны.

Добравшись до Молотова, Татьяна первым делом проверила, пришли ли деньги на ее имя. Как ни странно, деньги за сентябрь пришли. Но ни письма, ни телеграммы.

Если деньги приходят, значит, он не погиб и не дезертировал. Почему же шлет ей деньги по аттестату, но не удостаивает ни единым словом?

Потом она вспомнила, как долго шли письма в Ленинград от бабушки. Что ж, она не против получить тридцать писем, по одному за каждый день сентября!

Оказалось, что на вокзале действует паспортный контроль. Она объяснила контролеру, что в Ленинграде не хватает медсестер, поскольку многие умерли от голода, и она возвращается, чтобы помочь, и показала больничную печать в паспорте. Он, разумеется, не спросил, что она делала в больнице, тем более что Татьяна предложила за помощь бутылку водки. Правда, осведомился, есть ли письмо из больницы с приглашением на работу. Она объяснила, что все сгорело при налете вместе с характеристиками с Кировского, из больницы и справкой о пребывании в отряде народного ополчения. Но зато он получит за все свои труды еще одну бутылку водки.

Он проштемпелевал ее паспорт, и она смогла купить билет.

Этот поезд в отличие от того, на котором она приехала, был куда комфортабельнее и чем-то напоминал пассажирский. На нем она доехала до Казани. Правда, ей нужно было на север, но Казань – город большой, и там она сумеет пересесть на нужное направление. Она собиралась попасть в Кобону, а оттуда на барже доплыть до Кокорева.

Когда поезд отошел, Татьяна, стоя у окна, смотрела на Каму, мелькавшую между сосен и берез, и спрашивала себя, увидит ли когда-нибудь Лазарево еще раз?

Почему-то ей так не казалось.

В Казани ей удалось пересесть на поезд, идущий в Нижний Новгород. Теперь она оказалась в трехстах километрах к востоку от Москвы. Почти сразу же подвернулся грузовой поезд до Ярославля, а оттуда – автобус до Вологды.

В Вологде оказалось, что можно доехать до Тихвина, но Тихвин день и ночь обстреливался немцами. Кроме того, попасть в Кобону оттуда было невозможно. Поезда бомбили с воздуха, и наши несли огромные потери. К счастью, Татьяне повезло разговориться с поездным контролером, который объяснил ей все это. Она спросила, каким образом продовольствие доставляют в блокадный Ленинград, если немцы фактически отсекли Кобону, и, узнав все, она решила следовать тем же маршрутом, что и продукты. В Вологде села на поезд до Петрозаводска, но вышла гораздо раньше, в Подпорожье, и пешком пробиралась пятьдесят километров до Лодейного Поля. Оттуда до Ладоги было всего десять километров.

Остановившись похлебать пустого супа в столовой, Татьяна подслушала разговор четырех водителей. Очевидно, немцы практически перестали бомбить Ленинград и сосредоточили все воздушные силы и артиллерию на Волховском фронте, там, куда направлялась Татьяна. Вторая армия под командованием маршала Мерецкова находилась в четырех километрах от Невы, а немецкий фельдмаршал Манштейн старался не дать Мерецкову выбить его с позиций, занятых вдоль берега реки.

Водители долго обсуждали последние новости с фронта, пока Татьяне не надоело слушать. Ей была нужна информация другого рода. Она подсела поближе, завела беседу с мужчинами и узнала, что баржи с продуктами отправляются с Ладожского озера к югу от небольшого городка Сясьстрой, в десяти километрах к северу от Волховского фронта. Сясьстрой находился примерно в ста километрах от того места, где сейчас была Татьяна.

Татьяна уже хотела попросить подвезти ее, но вовремя опомнилась. Они должны были переночевать в Лодейном Поле, и, кроме того, ей не понравилось, как один из водителей на нее поглядывал. Значит, не помог даже старушечий платок в клетку…

Она поблагодарила их и ушла. На сердце стало легче при воспоминании о заряженном пистолете Александра.

Три дня она пешком добиралась до Сясьстроя. Правда, сейчас, в начале октября, уже начались заморозки, но снег еще не выпал, и дорога была замощена. Идти было не страшно, в том же направлении двигалось много народу: женщины, дети, старики и даже направлявшиеся на фронт солдаты. Татьяна полдня прошагала рядом с парнем, возвращавшимся из отпуска. Он выглядел таким несчастным, что она сразу вспомнила об Александре. Потом он попросился на проезжавший мимо армейский грузовик, а Татьяна продолжала свой путь.

Рев тяжелых бомб и снарядов, взрывавшихся где-то недалеко, постоянно сотрясал землю под ее ногами, но Татьяна не поднимала головы. Каким бы страшным это ни казалось, все же лучше, чем бежать через картофельное поле в Луге. Или сидеть в здании вокзала, понимая, что немцы не улетят, пока не добьют ее.

Она шла даже по ночам: так было спокойнее, а после одиннадцати фашисты не бомбили. Как-то ей посчастливилось найти пустой сарай и отоспаться. На вторую ночь она набрела на семью, поделившуюся с ней едой, за которую Татьяна честно расплатилась.

В десяти километрах от Сясьстроя, на реке Волхов, Татьяна нашла небольшую баржу, готовую отправиться в плавание вокруг Новоладожского мыса. Грузчик уже отвязывал причальный канат. Татьяна дождалась, пока он соберется убирать сходни, метнулась вперед и показала ему бутылку водки. Тот жадно уставился на водку. Татьяна сказала, что готова отдать все, лишь бы он помог ей добраться до Ленинграда, увидеться с умирающей матерью. Она знала, что для местных жителей настали тяжкие времена. Большинство родственников, живущих в Ленинграде, либо погибли, либо были на краю гибели. Грузчик с благодарностью принял подарок и пропустил ее.

– Только смотри, кабы хуже не было. Путь неблизкий, а чертовы фрицы то и дело топят баржи.

Татьяна лишь кивнула.

На этот раз судьба пощадила ее.

Баржа пристала к берегу в Осиновце, к северу от Кокорева, и Татьяна отдала четыре последние банки тушенки и еще одну бутылку водки водителю, который вез продукты в Ленинград. Он позволил ей сесть в кабину и даже поделился хлебом.

Татьяна не отрываясь смотрела в окно. Неужели у нее хватит сил снова войти в дом на Пятой Советской? Но что еще остается?

Зато она вернулась в Ленинград!

Татьяна вздрогнула. Ей не хотелось думать о том, что ждет впереди.

Водитель высадил ее на Финляндском вокзале, в северной части города. Она доехала на трамвае до Невского проспекта и отправилась домой с площади Восстания.

Ленинград был печален и пуст. Стоял поздний вечер, горели редкие фонари, но по крайней мере в городе было электричество. Татьяне повезло: ни одного налета. Но по дороге пришлось пройти мимо десятков сгоревших, обрушившихся зданий и черных провалов на том месте, где когда-то стояли дома.