Далекие Шатры - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Маргарет Кей cтр.№ 125

Джоти выглядел лучше, чем ожидал Аш, и явно быстро шел на поправку. Но слова приветствия мальчик произнес тоном, исполненным укоризны. Очевидно, он обиделся на Аша, не удосужившегося заглянуть к нему раньше, и простил его, только когда Аш малодушно свалил всю вину на Гобинда, сказав, что тот запретил ему приходить, покуда самочувствие пациента не улучшится. Аш оставался там недолго и не имел возможности поговорить с Джали, после того как обменялся с ней обычными вежливыми приветствиями. Джали казалась бледной и усталой, а встретившись с ней глазами, он прочитал в ее взгляде недоумение и легкий упрек, и сердце у него мучительно сжалось.

Больше Аш не смотрел на нее. Он боялся, что если посмотрит, то не удержится и при всех погладит Джали по лицу, чтобы стереть с него тень недоуменной печали, и скажет, что любит ее и избегал встреч с ней лишь потому, что не хотел подвергать ее опасности. Быстро отвернувшись, он заговорил с Шушилой и впоследствии не мог вспомнить, кто именно завел речь о конной прогулке и приготовлениях к ней. Он помнил только, что согласился поехать. А возвращаясь в свою палатку, осознал, что соглашаться не следовало.

Но это же ради Джоти, думал Аш, споря сам с собой. Джали в силах помочь им во многих отношениях, и она должна узнать о покушениях на Джоти, а поскольку один лишь он, Аш, имеет возможность рассказать, у него нет выбора.

Но он ясно видел слабое место в своей аргументации. Не то чтобы Джали не могла помочь: она могла бы сделать – и непременно сделала бы – больше любого другого, чтобы защитить своего маленького брата, и оказала бы неоценимую помощь. Но она ограничена временем, причем очень коротким. Через несколько дней они достигнут Бхитхора, и тогда состоится бракосочетание, а как только завершится церемония, Джали уже будет не в силах чем-то помочь Джоти, так что не имеет особого смысла рассказывать ей что-либо, ибо за оставшиеся несколько дней она мало что успеет сделать…

Мне следовало давно рассказать ей, подумал Аш. Но тогда он не рассказал, а сейчас делать этого не стоило. Слишком поздно… Он должен сказать, что не может поехать завтра на конную прогулку. Он не должен встречаться с Джали… От этого все станет еще хуже. Он не поедет.

Но Аш знал, что поедет, не в силах противостоять искушению еще раз увидеться и поговорить с ней. В конце концов, это последний раз. Самый последний…

Той ночью он заснул, едва голова его коснулась подушки, а на следующее утро пробудился бодрый и полный сил. И хотя будущее по-прежнему представлялось унылым и безрадостным, туман усталости и отчаяния, заволакивавший сознание, рассеялся, и жизнь показалась не такой уж невыносимой.

Даже погода улучшилась. Когда солнце поднялось высоко и стало припекать, палатки не хлопали, и деревья не стонали на ветру, и тучи песка сегодня не носились со свистом над речным руслом. В кои-то веки люди, донельзя утомленные и раздраженные его знойным дыханием, испытывали такое глубокое облегчение, словно вдруг умолк долго и безостановочно бивший барабан. Нервное напряжение спало, и атмосфера в лагере переменилась к лучшему, так как безветрие было таким же великим благом, как перспектива длительного отдыха в местности, где есть и тень, и вода. Правда, после полудня стало очень душно и несметные полчища мух, которых прежде прогонял ветер, вернулись и пошли в наступление всеми силами, но это казалось незначительной платой за тишину и покой.

Безветрие царило почти до самого вечера, но, когда тени начали удлиняться и мерцающее знойное марево, весь день дрожавшее над песчаными берегами, померкло, над рекой и между палатками повеял слабый ветерок.

– На равнине будет прохладнее, – сказал Кака-джи.

Однако он ошибся: там оказалось даже жарче. Если не считать полосы деревьев и возделанных земель, тянущейся вдоль реки, равнина была сухой и каменистой, а низкие холмы, ее окружавшие, весь день поглощали тепло и теперь отдавали его, подобно раскаленному утюгу, снятому с плиты.

Всадникам казалось, будто они приближаются к печи с открытой топкой и удаляются от спасительного островка тенистой прохлады, и даже лошади и рысящие волы, запряженные в ратху, двигались вперед с явной неохотой. Внезапный порыв ветра, первый за весь день, взвихрил маленький смерч из пыли и сухих листьев и погнал по равнине, точно некий призрачный волчок, а вскоре поднялись и другие, недолго покружили среди камней и снова улеглись. Но во всех прочих отношениях вечер был тихим, и, кроме крохотных пыльных смерчей, на равнине не наблюдалось никакого движения.

Место, где они собирались начать конную прогулку, находилось в миле от лагеря и было выбрано Мулраджем, который выехал на рассвете в сопровождении нескольких своих офицеров и местного шикари с намерением добыть черную антилопу к ужину и решил, что место вполне подходящее. Оно находилось достаточно далеко от лагеря и деревень и в стороне от звериных троп, а шикари сказал, что, хотя раньше в холмах обитали люди, это было очень давно, еще до того, как река поменяла русло и они остались без воды. Теперь никто тут не появляется, кроме охотников, а по вечерам дичи здесь не бывает, поскольку к концу дня стада черных антилоп уходят с равнины к реке и пахотным угодьям.

Анджали и Шушила вместе с одной из служанок Шу-Шу покинули лагерь, сидя в ратхе. Их лошади рысили позади повозки под присмотром пожилого саиса и двух седобородых солдат личной охраны, а Аш, Кака-джи и Мулрадж ехали впереди. Джоти с ними не поехал, хотя собирался, уверяя всех, что уже совершенно здоров. Но Гобинд принес мальчику новую увлекательную игру, в которую играют разноцветными фишками, и в последний момент Джоти решил, что лучше останется и что для конной прогулки в любом случае слишком жарко. Шу-Шу и Каири придется ехать без него.

Ратха остановилась близ скалы у входа в естественный амфитеатр шириной в милю, образованный изогнутой полукругом цепью холмов, и саисы со стражниками благоразумно отвернулись, когда невесты вышли из повозки и группа всадников двинулась вперед по равнине. Аш опасался, что в отсутствие Джоти, всегда ее развлекавшего, Шушила потребует, чтобы все держались вместе, но, по счастью, Кака-джи оказался превосходной заменой. Он ехал рядом с принцессой, хваля ее за успехи, давая дельные советы и болтая о разных происшествиях в лагере, а Мулрадж, по обыкновению, держался рядом. Ашу, как обычно, не составило труда ускакать с Джали вперед, хотя рассказать ей про Джоти оказалось несколько труднее, ибо, едва они удалились за пределы слышимости от остальных, она первая начала разговор.

– Почему ты так долго избегал нас? – требовательно спросила Анджали. – Дело не в твоей работе, и ты не болел: Гита по моей просьбе навела справки. У тебя что-то случилось. Что именно, Ашок?

Аш замялся, захваченный врасплох. Джали всегда отличалась прямотой, и ему следовало помнить это и заготовить ответ, способный удовлетворить ее, но в данный момент у него не было времени придумывать правдоподобную ложь, а он уже твердо решил, что правды не скажет. Внезапно он почувствовал столь сильное побуждение выложить все начистоту, что крепко стиснул зубы, только бы не проговориться. Похоже, Анджали заметила это, и между бровей у нее вновь пролегла тонкая морщинка, та самая, которую он так хотел разгладить накануне вечером, не в силах видеть девушку огорченной и встревоженной.