Артефактика. От теории к практике - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная, Любовь Ремезова cтр.№ 52

— Сегодня остаток дня и завтра — оценка наружной части месторождения, — отозвался Макс. Нашу программу я уже выслушала по дороге, поэтому чуть расслабилась, продолжая неотрывно наблюдать за происходящим вокруг. На аметистовые прииски, куда я ездила на экскурсию из школы, все это не было похоже даже отдаленно, а оттого — вдвойне интересно. — Замеры магических полей, их насыщенности, объема трубки. Затем два, возможно, три — зависит от объема работы — дня в забое. И больше мы ваших работников не побеспокоим, дальше по плану оценка самих камней.

Управляющий вдумчиво кивнул.

— Если вам понадобится что-либо — обращайтесь в любое время дня и ночи, сделаем все необходимое.

— Ну, по ночам я все-таки рассчитываю спать, — ухмыльнулся Макс Шантей, и я буквально лопатками ощутила его взгляд.

И нечего на меня смотреть! Можно подумать, я ему спать мешала! Я, между прочим, легла с краешку, никого не трогала. А что спиной к нему прижалась — так незачем было разваливаться так на кровати! И уж тем более я не выгибалась призывно — это у меня просто спина и шея после дороги ноют, вот я их и разминала…

Я спрятала улыбку в шарфе и продолжила обозревать окрестности, пока мужчины утрясали последние организационные мелочи.

Потрясало месторождение не только внешним размахом. Внутренняя магическая сила, питающая камни, здесь тоже была такая, что, когда я первый раз попыталась прощупать ее, у меня аж дух перехватило от скрытой в недрах земли мощи. Алмаз сам по себе — камень силы, энергии. Властный, сосредоточивающий все внимание на себе. В артефактике его никогда не используют как дополнение для усиления свойств других камней, он всегда играет главную роль.

Насколько я знала, Аргейдовы прииски были вторыми по качеству артефактных алмазов. Первое место давно и прочно удерживало Ново-Илойское месторождение на далеком севере. Однако я проверила, оценка местной добычи не проводилась уже лет десять. За это время показатели могли как снизиться, так и вырасти в разы, будет любопытно сравнить их с ново-илойскими.

— Насмотрелась? — Мастер закончил разговор с господином Дайном и поравнялся со мной, окинув взглядом предстоящий фронт работ.

— Не-а. — Я помотала головой. — Но, полагаю, за неделю этот вид успеет мне надоесть. Откуда начнем?

— Отсюда. Зачем далеко ходить? — Макс присел рядом со стоящим на земле ящиком с инструментами, щелкнул замками, откинул крышку.

И мы начали.

Прима-мастер меня не обманул, когда утверждал, что мы будем много ходить и много мерять. Мы действительно только и делали, что ходили и меряли, меряли и ходили. За полтора дня наружной работы мы излазали немаленький карьер вдоль и поперек. Макс делал первые замеры, затем предоставлял это дело мне. Результат сравнивался. Если были значительные расхождения в показателях, то делался третий, контрольный замер… а Макс попутно объяснял мою ошибку — что именно сбило меня с толку и почему. От огромного количества цифр и нужной информации пухла голова, но ощущение причастности к очень важному, серьезному да к тому же совершенно новому для меня делу опьяняло.

Управляющий навещал нас несколько раз — справлялся, все ли в порядке, не нужно ли чего, приглашал на ужин. Приглашение Макс вежливо, но бескомпромиссно отклонил, сославшись на усталость. Было видно, что господина Дайна терзает отчаянное любопытство по поводу пусть даже предварительных и поверхностных результатов нашей работы, но вопросов он не задавал, а мой мастер не считал нужным оглашать их до окончательного утверждения всех данных.

А результаты, кстати, удивляли. Даже те самые, предварительные и поверхностные, по некоторым показателям они превосходили ново-илойские в разы. И, как подытожил наружную оценку Макс, если подземные разработки не уступят наземным, а оценка камней продемонстрирует значительные отклонения в лучшую сторону, то Аргейд может решительно потеснить Ново-Илойск на алмазном рынке.

На третий день мы отправились в подземную часть шахты.

Стоило признать, я изрядно волновалась. Негромко, но зловеще поскрипывающий при спуске лифт, который шахтеры называли клетью, вечный сумрак, разгоняемый только изредка мигающим светом магических ламп, и несколько сотен метров земли и камня над головой как-то не добавляли бодрости духа.

Работники шахты внимания на нас обращали мало. Во-первых, сложно вообще на что-либо обращать внимание, беспрестанно махая кайлом. Во-вторых, ну ползают два чудика, ну меряют что-то без конца — под ногами не путаются и ладно.

Я же в переходах от одного места замера к другому с затаенной надеждой смотрела под ноги. Да, я прекрасно понимала, что алмазы в породе разглядеть практически невозможно, а если и разглядишь, на выходе из забоя каждого человека проверяет сначала артефакт-детектор, а затем еще и охранники, если возникают подозрения. Но ребяческое желание споткнуться о невзрачный камушек и обнаружить, что это огроменный алмаз, каких еще свет не видывал, было сильнее меня. Макс, похоже, это желание разгадал, потому что то и дело поглядывал на меня, ухмыляясь себе под нос, но никак не комментировал.

А показатели продолжали приятно удивлять. В мою голову начала закрадываться мысль, что О’Тулл, закупавший для своего детища только лучшее из лучшего, после нашей поездки, возможно, пересмотрит поставщика алмазов.

— Макс, а что будет, если статус Аргейдовых приисков повысится? — поинтересовалась я во время обеда, сидя на грубо сколоченной деревянной лавке.

Обедали шахтеры — и мы вместе с ними — в истощившемся забое. Здесь было людно и шумно. И не очень уютно. А еще — очень жарко. На такой глубине и без того парило, как летом перед грозой, а в глухом тупике, забитом людьми под завязку, вообще становилось невозможно дышать. Я уже распустила ворот легкой блузы до балансирующей на грани приличия отметки и, если бы рядом был только Макс, а не орава шахтеров, не постеснялась бы, наверное, расстегнуть ее и снизу, подвязав под грудью.

— Очередной передел рынка, — отозвался мастер, проглотив кусок бутерброда. — Вспомни наш визит в «Курт и Курт». Появились данные по новому многообещающему месторождению — они зашевелились, чтобы подороже сбыть уже имеющиеся изумруды, пока еще есть такая возможность и камни не начали стремительно падать в цене из-за возросшей конкуренции.

Я кивнула, сжимая в руках жестяную чашку с водой. Отвратительно теплой, но лучше, чем ничего.

— Сейчас поедим, сбегай, пожалуйста, к управляющему, — вдруг проговорил Макс. — Спроси, нет ли у них своего измерителя насыщенности магических полей. Наш что-то барахлит.

— Разве? — Я вскинула на него глаза.

— Да, — непререкаемо подтвердил мой мастер.

Мне оставалось только пожать плечами и после гулко пробежавшего по подземелью звука колокола, извещающего о возобновлении работ, поспешить выполнять поручение. Уже подбегая к лифту и радостно предвкушая возможность хоть ненадолго вырваться на поверхность, глотнуть свежего воздуха и хоть чуточку остудиться, я вдруг сообразила — все Макс заметил. И дыхание, ставшее от жары тяжелее, и порывы закатать рукава повыше, и жадные глотки. И если что-то у мастера и барахлит, так это совесть! Знал, что упрусь, если просто отправит освежиться, и пошел обходными путями. У-у-у, коварный тип!