Артефактика. От теории к практике - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная, Любовь Ремезова cтр.№ 49

— Макс. Зачем? — простонала я, усевшись на тумбочку под вешалкой. На ногах переносить столь сокрушительное проявление заботы было выше моих сил. При мысли о цене этой вот бандурины кудряшки в ужасе распрямлялись… — И вообще! Если уж у тебя имеется в загашнике такая вот… — Я неопределенно покрутила рукой в направлении маски, подыскивая изящный эвфемизм слову «дура», не справилась и продолжила: — Такая вот! Почему ты ее в мастерскую не принес, когда там начались проблемы?

Сидя на тумбочке, глядя на него вот так — снизу вверх, чуть ли не запрокинув голову, я остро чувствовала себя маленькой девочкой, которую от великого ума угораздило связаться с взрослым дядей.

— Потому что проблемы в мастерской — это проблемы О’Тулла, — внушительно пояснил взрослый дядя. — А проблемы О’Тулла я решать не подряжался!

И я почувствовала себя взрослой умной тетей рядом с малолетним хулиганом. По крайней мере подзатыльник отвесить хотелось совершенно нестерпимо. Аж руки зудели!

…А потом пройтись ладонью от затылка вверх, против роста волос, почувствовать, как щекочет кожу бархатистый ежик, обхватить загорелое лицо и целовать, целовать сумасшедшего. Куда придется — скулы, глаза с густыми короткими ресницами, лоб, нос…

…Упрямый рот.

Я сидела и грустно смотрела на мужчину снизу вверх. Пропала. Безнадежно пропала.

— Макс! — ласково, как умственно отсталому напомнила я. — Тебя в этой мастерской могли убить!

— Всего не предусмотришь! Я где только не бываю. — Драгоценный скатал обрывки упаковки в плотный рулон, перевязал остатками бечевки, пристроил в углу. Да, в мусорное ведро это не поместится. А, потом вынесу! — Предложишь везде по тотему развесить?

Я вздохнула и полезла в шкаф за инструментами. Это чудо артефакторской мысли нужно же еще и повесить!

Процесс затянулся, ибо изначально был непрост. Настройка на нового владельца у таких древних монстров происходила на крови, и если вы не члены племени, имеющие шамана соответствующей квалификации под рукой, то еще и с подпорками. Пентаграмма на стене, там, где будет висеть образина, отпечатки кровавых ладошек — один на обороте маски, три — на стене под ней, и артефакт квакиутль готов служить и защищать новую хозяйку!

Потом мне лечили раненую ладошку методами народной медицины — зализыванием и поцелуями, потом сочли необходимым провести оздоровительную профилактику всего организма…

Макс ушел далеко за полночь, чтобы чинно и благовоспитанно заехать за мной через несколько часов. А я почти мгновенно провалилась в сон.

И снились мне алмазы.

Один из вечеров в доме Шантеев

— Макс, когда ты, наконец, женишься? — Госпожа Эдора Шантей была настроена на серьезный разговор, а еще на то, чтобы не дать уклониться от оного сыну.

— Скоро! — отозвался тот, не отрываясь от возни с очередным артефактом, который он притащил из мастерской городской в мастерскую домашнюю.

Такого ответа госпожа Эдора не ожидала, но замешкалась лишь самую малость, подозрительно рассматривая спину сына, обтянутую тонкой тканью, мимоходом отметив, как мальчик похудел после лечения, это ужас какой-то, позвоночник выпирает — все позвонки пересчитать можно, — она быстро перебрала в уме всех подходящих знакомых девиц, крутившихся вокруг ее сына. Кандидатки в невестки не обнаружила, как и среди неподходящих знакомых. Да и незнакомых в последнее время вроде бы не появлялось… Оставался один вариант. Вариант был хорошенький до невозможности, мил, кудряв и симпатичен лично госпоже Шантей. Но уж больно юн.

Впрочем, это недостаток проходящий.

— Ну и когда? — после непродолжительного молчания, потраченного на все эти размышления, уточнила заботливая матушка.

— Что — когда? — невинно переспросил ее сын.

Балбес великовозрастный. Как его коллеги выносят? Госпожа Эдора сына любила, но иногда испытывала непреодолимое желание стукнуть его тростью. Подавив этот недостойный зрелой женщины (а в скором будущем — свекрови и, как она надеялась, бабушки) порыв, госпожа Шантей ограничилась угрожающими интонациями в голосе:

— Макс!

— Мам, она боится!

— Чего? — недоуменно уточнила матушка. Мысль, что какая-нибудь девушка может всерьез бояться ее сына, у госпожи Эдоры в голове не укладывалась.

— А ничего, — подумав, отозвался ее сын. — Просто ее маменька слишком давила на дочь, убеждая, что в школе надо в первую очередь искать мужа. Вот теперь ребенок тянет изо всех сил и твердо намерен выйти замуж только после школы. Чтобы маменька, не дай боги, права не оказалась.

Госпожа Эдора прыснула в кулак, и сын, хоть в середине разговора изволивший повернуться к ней лицом, взглянул осуждающе. Она покачала головой и величественно вышла из домашней мастерской Макса. Сопровождаемая стуком трости, госпожа Эдора шла по своему дому и думала о том, что сын, кажется, подобрал супругу себе под стать. А еще о том, что дети — такие дети…

Сколько бы лет им ни было.

Мы должны были выехать рано. А потому благодаря одному виртуозному «лекарю» я совершенно не выспалась. Чтобы взбодриться, я сделала себе огромную чашку кофе и устроилась на подоконнике, сквозь полуопущенные ресницы наблюдая за проезжающими экипажами в ожидании того, который остановится у дверей дома № 37 по улице Зеленщиков. А в итоге в полудреме благополучно проворонила тот момент, когда Макс все-таки приехал, и стук в дверь стал для меня полной неожиданностью.

Мастер поцеловал меня, выхватил из рук кружку, опрокинул в себя остатки кофе, поморщился — холодный! — и подхватил с пола заготовленную с вечера сумку. Меня напоследок обуяла извечная предпутешественная паника под названием «о ужас, я наверняка забыла что-то очень важное!», но лезть в саквояж и перепроверять в пятнадцатый раз я все-таки постеснялась. Как говорится, деньги и документы при мне, все остальное — дело наживное.

— Ну что, стажер, готова узнать, откуда «слезы недр» берутся? — насмешливо поинтересовался Макс, оглядывая меня с ног до головы, словно тоже проверял — так, кудряшки на месте, ноги-руки на месте, можно ехать!

— Ой, можно подумать, я копей не видела, — надулась я на снисходительный тон, наматывая на шею шарф. — Вы, мастер Шантей, видать, подзабыли, что в школе в обязательном порядке на Старские прииски возят. Аметисты не алмазы, конечно, зато я даже кайлом полсмены отмахала. Как выразился куратор, для воспитания уважения к будущим партнерам!

Макс, которому не очень-то нравилось, когда я возвращалась к почтительно-вежливому обращению за пределами мастерской, только фыркнул, тряхнул головой и посторонился, пропуская меня на лестничную площадку.

— Вперед, опытная моя. Карета подана.

Едва опустившись на сиденье, я поерзала, убедившись в его несомненном удобстве, а потом широко зевнула и, не задумываясь, пристроила голову на плече у заскочившего следом Макса. В конце концов, не выспалась я по его милости, вот и пусть терпит. Мастер против того, чтобы потерпеть, кажется, не возражал, лишь только потрепал меня по кудряшкам.