Артефактика. От теории к практике - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная, Любовь Ремезова cтр.№ 50

Проснулась я, наверное, спустя часа три — вскинулась, не сразу сообразив, где нахожусь, протерла кулачками глаза, огляделась, часто моргая. Моя возня разбудила Макса, который тоже придремал, откинувшись на спинку сиденья. Сначала он открыл один глаз, потом вздохнул и выпрямился, потянувшись всем телом.

— Где мы сейчас?

Мои родные места находились в направлении прямо противоположном ведущему к Аргейдовым приискам, а потому окрестности мне были совершенно незнакомы. Я прижалась носом к стеклу, но ничего интересного за ним не обнаружила — темные, опустевшие поля с бурой полоской леса на горизонте да овраг вдоль дороги, поросший терновником, уже облетевшим, так что уцелевшие ягоды призывно синели в переплетениях тонких ветвей. Карета мягко покачивалась, изредка подпрыгивая на ухабах.

— Где-то на просторах нашего славного королевства. — Мастер тоже глянул в окно, но с куда меньшим интересом. — В обед должны быть в Санрине, это поселок километрах в пятидесяти от Лидия, к вечеру доберемся до Дарса, там и заночуем.

Я задумчиво кивнула — про Дарс я слышала, да и мало кто не слышал про дарский лен. А уж особая вышивка местных мастериц известна не только на все королевство, но и за его пределами. Жалко, приедем поздно, рынки, поди, будут уже закрыты, а то непременно прикупила бы что-нибудь себе на память и маме в подарок. А то стоит товарам покинуть пределы города, как цена на них возрастает в разы. Да я и по местным-то расценкам едва наскребу на две блузочки, если не хочу остаться без денег до конца поездки. Вот если бы удалось договориться на обмен, то…

Так, Нинон, ну-ка остановись. Ты не на экскурсию по королевству едешь и не за покупками, а в командировку!

— А далеко вообще до Аргейда? — внезапно спохватилась я.

Крупнейшие месторождения мы, конечно, наизусть заучивали, и дай мне карту, в нужное место я бы ткнула весьма уверенно, но не имела ни малейшего представления о расстояниях и времени в пути. Получив установку на две недели командировки, уточнить остальное я как-то не удосужилась.

— К вечеру третьего дня должны доехать.

— Три дня? — изумилась я, отрываясь от стекла.

— Надеюсь, тебя не укачивает, — хмыкнул мастер.

Я показала ему язык и отвернулась, вновь упершись лбом в холодную гладкую поверхность. Мне вообще нравилось путешествовать. Хоть мои путешествия до сих пор и ограничивались поездками домой на каникулы да школьными экскурсиями. Мне нравилось это состояние — в дороге. Нравилось наблюдать за мелькающими обочинами и почти стоящим на месте горизонтом. Нравилось, что в голове от этого зрелища воцарялась какая-то восхитительная пустота, периодически сменяющаяся мелькающими образами и обрывками мыслей, связанных друг с другом путаными путями ассоциаций. Нравилось ощущение легкого безвременья…

А вот бьющее по лбу стекло, когда карета особенно сильно подпрыгнула на кочке, понравилось куда меньше!

Ойкнув, я отшатнулась, а сильные руки мгновенно ухватили меня за талию и оттянули подальше от дерущихся окон и поближе к теплому мужскому боку.

— Макс? — Я заглянула мастеру в лицо, откинув голову на любезно подставленное плечо. — А ты тоже в Лидийской школе артефактики учился?

— Ага, было дело, — кивнул мужчина, целуя пострадавший лоб.

Я попыталась представить Макса Шантея, прима-мастера и гения, ничего не понимающим и ни в чем не разбирающимся первоклассником и потерпела сокрушительное поражение. Вот выпускником — талантливым разгильдяем, которого наверняка в лицо костерили, а за глаза обожали все учителя, — еще куда ни шло. Интересно, а с чем он получал третий ранг? А четвертый? А звание примы?..

Я даже открыла рот, чтобы задать эти вопросы, но спросила почему-то совсем другое:

— А твои родители не возражали против твоего поступления?

Все-таки, как ни крути, а артефактика — занятие не самое престижное для человека его круга. По сути своей это же ремесло, точно такое же, как плотничество или ткацкое дело, разве что требующее, помимо «ловкости рук», еще и наличие магических способностей.

Макс издал смешной неопределенно-фырчащий звук.

— Если и возражали, то недолго. Я был немножко упрямый.

«Был»? И «немножко»?! Да даже если Макс Шантей в юности был в десять раз менее упертым, чем сейчас, то я все равно не представляю, как госпожа Эдора с ним справлялась! Там, наверное, оставалось только махнуть рукой и надеяться, что ребенок не наделает непоправимых глупостей.

Кажется, скептическое недоверие все-таки отразилось на моем лице, потому что мастер ухмыльнулся.

— Зато господин Аттария, должно быть, с восторгом отнесся к тому, что дочь продолжает фамильное дело.

— Да, папа был рад, — в окне промелькнуло какое-то яркое пятно. Я с любопытством вытянула шею и подалась вперед, чтобы разглядеть, что там было, но потом передумала и забилась обратно под уютное «крылышко».

— А мама?

Пришлось с сожалением признать:

— А мама не очень. Она полагает, что для продолжения фамильного дела достаточно и трех сыновей, а девушке из хорошей семьи стоит озаботиться в первую очередь не карьерой, а тем, как поудачнее выйти за… — Я осеклась и внутренне сжалась, метнув на Макса короткий взгляд. Он слово держал, и вопрос о предложении с первой ночи больше не поднимался, а оттого мне как-то вдвойне неловко было затрагивать эту тему.

В сером взгляде же, наоборот, мелькнули задорные искры.

— Кажется, кое-кто тоже был «немножко упрямым», — развеселился Макс.

Я не сразу сообразила, какой вид принять — невинный или возмущенный, поэтому, боюсь, он получился самодовольным, так что пришлось отвернуться к окошку, скрывая улыбку.

К позднему вечеру мы и впрямь добрались до Дарса, вот только все желание бегать по рынкам в поисках блузочек подешевле из меня было успешно выбито ямами и кочками размытых осенних дорог. Под конец дня на таких, казалось бы, удобных поначалу сиденьях я отсидела себе уже все, что можно. Отчаянно не хватало возможности выпрямиться во весь рост и пройтись, разминая ноги, ныли и спина, и копчик. На ровных участках дороги от плавного покачивания мутило, на ухабистых — трясло так, что зубы клацали. Из кареты я выбралась, едва сдерживая старушечье кряхтение, а оказавшись в своей комнате на постоялом дворе, блаженно вытянулась на кровати во весь рост, не раздеваясь, и почти сразу отключилась. Кажется, Макс приходил будить меня на ужин, но я отмахнулась от него в полусне и только глубже зарылась в подушку, мельком подумав, что путешествия я теперь люблю куда как меньше!

Утром после крепкого сна, короткого душа и обильного завтрака мне похорошело, но — увы! — ненадолго. И вновь путь-дорога по уже знакомому распорядку: четыре часа — обед, четыре часа — привал для лошадей, перекус и еще три-четыре часа уже в темноте и нетерпеливых попытках разглядеть огни на горизонте.

Третий день дался особенно тяжело. От постоянной качки уже тошнило, однообразные пейзажи за окном навевали неимоверную скуку. И от желания выйти из кареты и отправиться в Аргейд пешком, несмотря на слякоть и моросящий, а то и полноценно бьющий в окна кареты дождь, спасал только Макс, отвлекающий то разговорами обо всем на свете, то ценными указаниями в связи с предстоящей работой, то внезапной проверкой моих знаний.