Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев | Дебора Макдональд, Джереми Дронфилд | страница 110 | LoveRead.ec

Почти ровно через год после того, как Муре запретили работать в JBC, Германия объявила войну СССР. Би-би-си, к которой перешли полномочия JBC, попросили наладить службу русской пропаганды, и снова имя Муры вышло на первый план. В департамент по делам иностранных граждан, который отвечал за выдачу разрешений на работу иностранцам, обратились из Би-би-си, но в ответ получили тяжеловесное категорическое НЕТ. Баронессе Будберг нельзя позволить переступить порог Би-би-си, и она не может работать в этой организации ни в каком качестве. Одного сотрудника (имени нет) МИ-5 удивил этот резкий отказ, так как он знал, что баронесса – друг Даффа Купера, Гарольда Николсона, Брендана Бракена и, «вероятно, премьер-министра»^[774].

Правительство Великобритании не принимало в расчет упорство Муры. Несмотря на запрет работать в Би-би-си, ее какое-то время использовали там как источник мнений и советов по вопросам России. Когда это открылось, к протоколам МИ-5 добавилась едкая записка: «Какова бы ни была наша точка зрения на благонадежность баронессы, мы не очень обнадежены, узнав, что большая часть информации, собранной Би-би-си о текущем положении дел в России, получена от нее»^[775].

В конечном счете ни Бойс, ни другие поклонники Муры не сумели отменить уже принятое решение. Она по-прежнему считалась источником слишком большого риска для безопасности, чтобы подпускать ее к Би-би-си. И тем не менее ее не могли совсем отстранить. 24 июня 1941 г., через год после официального увольнения, Мура встретилась с Локартом за ужином. Двумя днями раньше Германия вторглась в СССР, вызвав в Великобритании волну сочувствия жертве агрессии. Мура сказала Локарту, что сотрудники Би-би-си «все очень сочувствуют России и принимают желаемое за действительное»^[776].

Непростые отношения Муры с Би-би-си продолжались. В 1942 г. она познакомилась с писателем и дипломатом Джоном Лоуренсом, который организовал в 1939 г. европейский отдел всемирной службы Би-би-си, а теперь получил назначение в Москву для организации русского отдела. (Он был отважным человеком: когда его корабль был торпедирован вблизи северных берегов России, проплыл оставшееся расстояние до Мурманска.) Получив это назначение, он немедленно обратился к Муре за консультацией. «Я хотел спросить у нее совета, что делать, чего избегать, с кем встречаться, а с кем нет. Она дала мне хорошие советы»^[777].

Мура уговорила людей «из различных высших кругов» заступиться за нее перед службами безопасности. В результате в августе 1941 г. с ее удостоверения личности был убран красный штамп. Но как сказал человек, донесший это решение до министерства внутренних дел, «это было скорее отличие без различия, и единственный практический результат этого – снятие официального клейма в виде «красного отказа»^[778]. Баронессе по-прежнему не было разрешено выполнять работу, так или иначе связанную с войной, и МИ-5 пристально следила за ней.

И все же МИ-5 не могла помешать ей совать свой нос в дела, связанные с Би-би-си. Они могли бы арестовать и интернировать ее, но не стали этого делать: у нее были слишком большие связи.

По-прежнему официально считалось, что она представляет потенциальную угрозу национальной безопасности, но война продолжалась, и интерес к Муре рос. Ею занимались крепкие парни из английской разведки. В августе 1941 г. заместитель комиссара Особого отдела Р. Пилкингтон рапортовал МИ-5: «Деятельность некой баронессы Будберг враждебна интересам союзников на войне». Он отметил ее близкие отношения с Локартом, бывшим министром информации Даффом Купером и Г. Д. Уэллсом. Он сообщал, что «баронесса Будберг имеет обыкновение видеться с господином Даффом Купером по крайней мере три раза в неделю». Она отрицала, что знает советского посла Ивана Майского, но «фактически она тайно связывается с ним»; оба они – и она, и Майский – порознь передавали Даффу Куперу похожие сообщения, чтобы все выглядело так, будто информация исходит из различных источников, «чтобы влиять на его решения». Заместитель комиссара в заключение написал: «Похоже, что баронесса тайно работает на русских»^[779].

Получателем рапорта был полковник Эдвард Хинчли-Кук – опытный сотрудник МИ-5, шпион и ищейка. Он не отнесся к нему пренебрежительно. Особенно его встревожила связь Муры с Майским, и он захотел получить больше информации о том, как они познакомились. Хинчли-Кук обнаружил, что Мура близка с мадам Майской и регулярно встречается с ней и ее мужем в обществе на «музыкальных вечерах» и других мероприятиях.

У МИ-5 было много косвенных доказательств того, что Мура занимается шпионской деятельностью, но им нужно было что-то более конкретное, прежде чем они могли выслать ее из страны. Ее высокопоставленные знакомые и друзья могли подвергнуть жесткой критике любого сотрудника МИ-5, допустившего ошибку.

В 1943 г. до Даффа Купера дошла информация, что МИ-5 интересуется Мурой, причем упоминалось и его имя. Понимая, без сомнения, что он говорил в ее присутствии неосторожные вещи, в мае 1943 г. он спросил у сотрудника МИ-5 Ричарда Батлера, какой информацией о ней они располагают. Ситуация стала осложняться. Рапорт Батлера о таком вопросе отправился прямиком к Дэвиду Петри – генеральному директору МИ-5.

Дафф Купер отдалился от Муры и стал преуменьшать ее значимость, называя ее «излишне надоедливой старухой», которая, «вероятно, безвредна», но он настойчиво пытался добиться от Батлера информации о ней^[780]. Купер был явно обеспокоен. Годом раньше Черчилль назначил его главой высшего правительственного Комитета внутренней безопасности. Но в сентябре 1943 г. он был снят с этого поста и понижен до должности офицера связи со Свободным правительством Франции в Алжире^[781].