Сарум. Роман об Англии - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 184

В то время Эдвард не придал этому особого значения. Его родители с неохотой примирились с королевским указом о разрыве с Католической церковью, но протестантами не стали – во многих церквях Уилтшира богослужения все еще отправляли по римскому обряду, а Джон Шокли однажды во всеуслышание назвал епископа Шекстона еретиком.

Сам Эдвард полагал, что главное – послушно блюсти ту веру, которая угодна королю. В глубине души он склонялся к протестантству и разделял взгляды Кранмера и Шекстона на излишнюю роскошь; вдобавок чтение Библии на английском пришлось ему по нраву, однако вступать в споры об этом с будущим тестем он не желал.

Эдвард Шокли хорошо помнил, как пришел к Уильяму Муди просить руки его дочери.

– Мы добрые католики, и дочь свою я отдам только единоверцу, – предупредил торговец.

– Мои родители – тоже католики, – честно признался Эдвард, потупив взор. – Разрыв с Римской церковью им не по душе.

Уильям пристально поглядел на юношу и заметил:

– В Саруме реформы провели.

– Да, при Шекстоне, – согласно кивнул Эдвард. – Но теперь король прислал к нам епископа Солкота, он свято блюдет Акт о шести статьях.

Джон Солкот, нынешний епископ Солсберийский, монах-бенедиктинец, снискал благоволение Генриха VIII именно своей готовностью ревностно исполнять любые королевские повеления.

– А ты сам отвергаешь протестантскую доктрину? – осведомился Уильям Муди, укоризненно склонив лысую голову. – Поклянись, что ты добрый католик, иначе ваш брак счастливым не будет.

Эдвард представил себе Кэтрин – застенчивая улыбка, тонкая девичья фигурка, смиренная покорность – и, глядя в глаза торговца, уверенно произнес:

– Я католик, и родные мои исповедуют католическую веру.

Он солгал, хотя нисколько не сомневался ни в своей любви, ни в ответном чувстве девушки, всецело полагаясь на покорность и смирение будущей жены.

Свадьбу сыграли три месяца спустя.

Молодожены переехали в дом неподалеку от особняка Шокли. Первый год семейной жизни был счастливым. Дни Эдварда проходили в делах, а ночи были исполнены блаженства. Каждый вечер, возвращаясь домой, он садился ужинать, а потом они с женой, дрожа от нетерпения, уходили в опочивальню. Кэтрин, прекрасная хозяйка, умело обустроила дом, а затем, исполнившись уверенности в себе, начала страстно отвечать на ласки мужа.

В тот год в доме Эдварда Шокли о вере разговоров не заводили. Супруги ходили к мессе в собор или в приходскую церковь – и то и другое Кэтрин вполне устраивало. Иногда по вечерам Эдвард читал английскую печатную Библию, что немного беспокоило жену, но, памятуя о королевском позволении, с мужем она не спорила.

Он обращался с ней ласково, а она его обожала.

События 1547 года изменили жизнь супругов Шокли. После смерти Джона Шокли Эдвард перевез мать поближе к дому и нанял ей сиделку, а сам в одиночку заправлял семейным делом. С женой он теперь проводил меньше времени, но Кэтрин не жаловалась – к тому времени выяснилось, что она ждет ребенка. Ни Эдвард, ни его жена не подозревали, что вскоре их жизнь переменится к худшему.

Самым главным событием 1547 года стала смерть короля Генриха VIII. Престол унаследовал его сын, Эдуард VI, отрок весьма богобоязненный. Регентом и лордом-протектором юного государя стал сначала его дядя, Эдвард Сеймур, герцог Сомерсет, а потом Джон Дадли, герцог Нортумберленд. Малолетний король прислушивался к советам своих доверенных лиц, среди которых были Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский, и Уильям Герберт, граф Пемброк, а также проявлял немалый интерес к делам государства и, будучи убежденным протестантом, возобновил Реформацию в Англии.

Джон Солкот, епископ Солсберийский, еще недавно ревностно исполнявший все повеления Генриха VIII, в одночасье превратился в сурового приверженца протестантской веры, стараясь заслужить милость юного монарха.

За пять лет из Сарума исчезли все признаки католичества – часовни, заупокойные службы, алтари, статуи святых, позолота, мессы и семь ежедневных молебнов. Теперь церковные службы отправляли дважды в день, а причастие совершалось раз в месяц. Литургию по сарумскому чину, излюбленную Генрихом VIII, в епархии архиепископа Кентерберийского служить перестали; для богослужений пользовались Книгой общих молитв, составленной Томасом Кранмером, однако некоторые по-прежнему, хотя и втайне, отдавали предпочтение загадочному звучанию молитв на латыни. Стивена Гардинера, епископа Винчестерского, бросили в темницу, а священникам позволили вступать в брак и признали их детей законными.

Эдвард Шокли, с головой погруженный в дела, поначалу не обращал внимания на эти перемены, но вскоре его охватило смятение. Он с сожалением взирал на разоренные храмы и разрушенные часовни, однако проповеди протестантских священников часто вызывали восхищение, а молитвы на английском языке услаждали слух ясным, мелодичным звучанием. Эдвард невольно пришел к заключению, что протестантство во многом лучше косных католических обрядов, и, сочувствуя Томасу Кранмеру, начал украдкой читать протестантские трактаты, привозимые в Англию из Европы.

Кэтрин Шокли с глубоким отвращением восприняла перемены. Эдвард сознавал, что жена его – добрая католичка, но не предполагал, что протестантские реформы юного короля приведут ее в ужас. Она отказывалась приближаться к скромным деревянным столам, заменявшим протестантам алтарь, и рыдала, глядя, как разбивают статуи святых и ломают часовни в церкви Святого Фомы. Теперь, возвращаясь домой, Эдвард заставал жену в слезах, ревностно перебирающей четки. За ужином она всякий раз спрашивала мужа:

– Как нам жить дальше?

Кэтрин писала отцу длинные письма, но в ответ получала строгие наставления: исповедовать католичество втайне, крепко держаться веры и во всем полагаться на мужа, доброго католика.

Только сейчас Эдвард до конца осознал смысл давнего предупреждения тестя, однако изменить ничего не мог. Поначалу он советовал жене смириться и терпеть, всецело уповая на волю Господа, а иногда, глядя на ее страдания, пытался шутить, но шутки растревожили ее до такой степени, что Эдвард испугался за будущего ребенка. Вскоре ему пришлось убеждать жену в своей приверженности католической вере и объяснять, почему сейчас это лучше скрывать. Кэтрин с робкой надеждой взирала на мужа, ожидая утешения и одобрения, однако в глубине души Эдвард понимал, что этого недостаточно.

– Ах, вот священник бы мне помог! – огорченно вздыхала Кэтрин, чем весьма раздражала Эдварда.

Он, напустив на себя суровость, напоминал ей, что долг жены – во всем повиноваться мужу, особенно сейчас, в смутное время. Жизнь его принимала весьма странный оборот: Эдварду Шокли при ходилось делать вид, что он блюдет протестантские постановления, которым все больше верил в глубине души, однако дома, дабы развеять тревогу жены, он должен был вести себя как тайный католик.

После рождения дочери Эдвард вздохнул с облегчением, надеясь, что с терзаниями покончено и молодой матери будет не до религии. Он с удивлением заметил, что часто помыкает безропотной женщиной, и стал задумываться, приятно ли ему ее общество, хотя по-прежнему наслаждался супружескими утехами и верил, что искренне любит жену.