Место, где зимуют бабочки - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Элис Монро cтр.№ 69

Стаци, изогнувшись немыслимым образом, тоже прильнула к окну и посмотрела на небо.

– Что ж, небо большое, – рассмеялась Луз. – А бабочки, скорее всего, летят высоко.

– А почему они летят в Мексику? – спросила Стаци.

– Наверное, подчиняясь инстинкту. Он ведет их за собой, и каждую осень они собираются в дорогу и следуют маршрутом, который заложен в их памяти. Всегда один и тот же маршрут, всегда в одно и то же время. Для них Техас – это все равно что наша главная американская автострада. Здесь их собирается невероятное множество.

– Наверное, и меня по жизни ведет инстинкт, – вдруг призналась Стаци задумчиво. – Уж сколько раз я собиралась попасть в Лос-Анджелес. А в итоге всегда возвращаюсь в Техас.

Автомобиль неспешно наматывал милю за милей, Луз развлекала попутчиц историями о том, как в Мексике празднуют День поминовения, о тех традициях, про которые рассказывала ей бабушка, о том, как они с Офелией попытались украсить коробочку с прахом, превратив ее в своеобразный алтарь.

Маргарет занялась тем, что стала заново закреплять липкой лентой бархатцы и бумажные цветочки, которые Офелия сделала из оберточной бумаги, на коробке. Стаци неотрывно следила за тем, что делает Маргарет. Иногда она просовывала в узкую щель между передними креслами руку и длинным алым ногтем указывала Маргарет то место, где надо что-то подправить. Маргарет обиженно надувала губы, но молча повиновалась. Было видно, что все у нее внутри бурлит от негодования, со стороны она была похожа на кипящий котел, с которого вот-вот снесет крышку.

К искусственным цветочкам Офелии Маргарет добавила квитки желтого и красного цвета, что вручили им в палаточном лагере. На концы тесемок она навязала розовые пинетки, прощальный презент Офелии, а потом перевязала ими коробку.

– Вот что получилось, – сказала она, закончив работу и не без гордости обозревая ее результаты. – По-моему, совсем неплохо! Твоей бабушке наверняка приятно путешествовать в таком обрамлении.

– А по-моему, не хватает красок, – подала сзади несогласную реплику Стаци. – Слишком мрачно! Все какое-то буро-коричневое!

– А мне нравится такая спокойная гамма! Я люблю бежево-коричневые тона, – возразила ей Маргарет.

Луз лишь понимающе усмехнулась.

– Дай мне ее сюда. – Стаци потянулась за коробкой.

Но Маргарет крепче прижала коробку к груди, сверкнув глазами на распоясавшуюся нахалку.

– Да я знаешь какая классная художница! – обидчиво воскликнула Стаци. – Вы же видели автофургон? Ну, в котором ехали недоумки! Которые вас обогнали… Это я его расписала! Отлично вышло, правда ведь?

– Так это твоих рук дело – все эти безумные завитки и кружочки? – опешила Луз, едва не выпустив руль.

– Моих, – гордо кивнула Стаци. – И буквы тоже я написала. – Ее рука опять потянулась к коробке, словно известие про роспись фургона стало для нее пропуском к святая святых.

– Но эта коробочка… она слишком маленькая, – попыталась остудить ее пыл Луз. Она совсем не была уверена, что бабушка одобрила бы такой нервно-паралитический по степени яркости декор. Воистину, на грани помешательства.

– Но хотя бы дай я напишу ее имя. Каллиграфия – это моя специальность.

– Неужели ты не понимаешь намеков? – не выдержала наконец Маргарет. – Она же тебе почти в открытую говорит «нет»!

– Ничего она не говорит.

– Минуточку-минуточку. – Луз поспешила купировать назревающий скандал в самом зародыше. – Маргарет, отдай ей коробку. Пусть попробует. Но предупреждаю: никаких излишеств, ясно? В конце концов, позволь еще раз напомнить тебе, что это все ж таки не просто коробочка с побрякушками…

– Не волнуйся, все будет нормально. И тебе не придется стыдиться… – Лицо Стаци мгновенно преобразилось и стало сосредоточенным и серьезным. Не успела она взять коробку, как Серена тут же запрыгнула к ней на сиденье с полу, где она до сих пор вольготно нежилась на подушке, и принялась обнюхивать коробку в ее руках. Но Стаци ласково согнала собачонку на пол и отломила ей кусочек от своей булки, чтобы той было чем заняться.

– Я любила свою бабушку. Разве я могу сделать что-то такое, чего бы она не одобрила? – бормотала она.

– Интересно, видела ли она тату на твоей заднице? – бросила ей язвительным тоном Маргарет, не поворачивая головы.

– Спасибо, что напомнила, – беззлобно огрызнулась Стаци и вскинула подбородок. – И спасибо за то, что не назвала мое тату клеймом проститутки.

Маргарет демонстративно повернулась лицом к окну и процедила сквозь зубы, что она и слов-то таких не знает, хотя в целом определение верное.

– Но раз ты спросила, так я отвечаю. Нет, не видела, – задетая, вскипела Стаци с обидой, скрывать которую и не думала. – Бабушка умерла два года тому назад. Это тату я сделала в память о ней. Тату в форме бабочки. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о ней. Довольна, праведница научная?

Луз в зеркале перехватила взгляд Маргарет и осторожно покачала головой, призывая ту к большей сдержанности. Потом она взглянула на Стаци. Та с головой углубилась в работу, пошарив в сумке у своих ног и достав из нее нужные принадлежности, которые, по-видимому, всегда носила с собой. Маргарет повернулась назад и стала пристально наблюдать за тем, что делает Стаци. Вначале это было похоже на такой своеобразный полицейский контроль, но чем дальше продвигалась работа, тем сильнее проникалась Маргарет осознанием того, что Стаци действительно очень талантливый каллиграф. Она выписала слово Abuela с таким количеством изящных завитков, по-современному смелых, но все же выдержанных в духе истинной каллиграфии, что любо-дорого было смотреть. Казалось, что буквы ожили и летают по всей коробке, словно те бабочки, которых она тоже нарисовала со всех четырех сторон коробки. Закончив писать, она раскрасила буквы всеми цветами осени, а потом заново перевязала тесьму и по-новому расположила бумажные цветочки. Композиция получилась очень красивой и выразительной.

– Красота, – только и нашлась что сказать Луз.

– Это только начало, – заскромничала вдруг Стаци.

– Если начистоту, – услышали они удивленный голос Маргарет, – это действительно здорово. – Маргарет замолчала, отбивая пальцами дробь по обложке своего дневника, который лежал у нее на коленях. Но вот она откашлялась. – Наверное… – начала она не очень уверенно и снова умолкла. А когда заговорила, в голосе ее послышалась убежденность: – Отец всегда учил меня, что научные наблюдения должны быть беспристрастными. Честно и непредвзято фиксировать только то, что видишь. Наверное, мне еще многому предстоит научиться, пока мы путешествуем. Например, не стоило мне с такой категоричностью утверждать, что бабочки не могут быть посланниками небес. Да и вообще, часто я слишком категорично сужу о… людях.

– Нам всем порой недостает терпимости, – согласилась с ней Луз. – Но учиться ведь никогда не поздно.

Маргарет открыла дневник и аккуратно вырвала из него страницу. Страница была исписана ее мелким бисерным почерком.