— Безусловно.
— Итак, Колгейт, — заключил начальник полиции, — вы этим
серьезно займетесь. Прочешите весь сектор! Вы не хуже меня знаете, что надо
делать! А пока мы выслушаем мисс Брустер.
Эмили Брустер повторила то, что она уже рассказала,
добравшись до лезеркомбской полиции и не добавила ничего, чего бы они уже не
знали.
— Вам больше не приходит в голову ничего, что могло бы
оказаться нам полезным? — спросил Уэстон, когда она кончила.
— Кажется, нет. Это скверное дело, и я надеюсь, что вы
покончите с ним как можно быстрее.
— Поверьте, что я тоже на это надеюсь, — ответил Уэстон.
— Не должно же это быть так трудно!
Услышав это утверждение, высказанное, как ему показалось,
несколько суховатым тоном, полковник попросил уточнения:
— Что вы имеете в виду?
— Простите меня, полковник, — поправилась она. — Я вовсе не
собиралась критиковать ваши методы и не намереваюсь учить вас вашему ремеслу! Я
просто хотела сказать, что учитывая, какой женщиной была Арлена Маршалл,
расследование не должно оказаться особенно трудным.
— Вы так думаете, мадемуазель? — спросил Пуаро.
— Конечно. Я знаю, о мертвых плохо не говорят. Но тем не
менее, факты остаются фактами. Арлена Маршалл была полным ничтожеством. Я не
думаю, что это будет приятным занятием, но ведь стоит только покопаться в ее
прошлом!
— Вам она не нравится? — мягчайшим голосом осведомился
Пуаро.
— Я слишком хорошо ее знала, — ответила она и, прочтя немой
вопрос в трех парах глаз, объяснила: — Один из моих кузенов женился на девушке
из семьи Эрскин. Вы, наверное, знаете, что этой особе удалось убедить старого
сэра Роберта, который почти совсем впал в детство, оставить ей большую часть
своего наследства в ущерб своей семье…
— Которая не пришла в восторг от этого поступка, — добавил
Уэстон.
— Естественно. Их связь уже вызывала скандал. И в придачу,
он завещает ей пятьдесят тысяч фунтов! Вот и посудите о моральных качествах
Арлены Маршалл! Может быть, мне не хватает христианского милосердия, но мне
кажется, что подобные женщины не заслуживают, чтобы по ним плакали!
Она сделала короткую паузу и продолжала:
— И это еще не все! Я знаю одного молодого человека — он
немного сорвиголова, но не плохой мальчик, — которому она так вскружила голову,
что он наделал кучу всяких глупостей. Для того, чтобы достать деньги на
удовлетворение ее капризов, он затеял какие-то темные махинации на бирже и едва
ушел от судебного преследования! Эта женщина оскверняла все, к чему она
прикасалась, всех, кто попадался ей на пути! Смотрите, на что она толкала
молодого Редферна! Нет, если говорить честно, то я не жалею о ее смерти.
Единственное, что я могу допустить, это то, что пусть бы она лучше утонула или
упала с обрыва! Смерть от удушения, это ужасно!
— Склонны ли вы предполагать, что она убита кем-то, кто знал
ее раньше?
— Вполне.
— Кем-то, кто проработался на остров незаметно для других?
— А кому было его замечать? Мы все отдыхали на пляже, за
исключением маленькой Линды и Кристины Редферн, которые ходили на Чайкину
скалу, и капитана Маршалла, сидевшего у себя в комнате. Никто и не мог ничего
увидеть. Кроме, может быть, мисс Дарнли…
— А где она была?
— Она сидела у расщелины на Солнечном карнизе. Мы с мистером
Редферном видели ее, огибая остров.
— Может статься, вы и правы, мисс Брустер, — не особенно
уверенным голосом сказал полковник.
— Я без сомнения права, — поправила она категорическим
тоном. — Когда речь идет о такой женщине, как миссис Маршалл, лучше всех даст
вам объяснение смерти она сама!
Глаза Эркюля Пуаро встретились с серыми глазами Эмили
Брустер.
— Совершенно верно, — одобрил он. — Лучше всех нас наведет
на след сама Арлена Маршалл.
Мисс Брустер повернулась к Уэстону.
— Вот видите!
— Будьте уверены, мисс, — отозвался полковник, — что мы
внимательнейшим образом займемся прошлым миссис Маршалл.
Когда мисс Брустер ушла, Колгейт задумчиво произнес:
— Эта дама знает, чего она хочет! К тому же, она терпеть не
могла Арлену Маршалл!
После короткого раздумья, он добавил:
— Жаль, что у нее есть неоспоримое алиби! Вы обратили
внимание на ее руки? Совершенно мужские руки!.. Да, телосложение у нее будь
здоров! Покрепче, чем у некоторых мужчин!
Он устремил на Пуаро вопросительный взгляд.
— Вы и в самом деле уверены, месье Пуаро, что она утром не
покидала пляж?
Пуаро взмахнул руками.
— Увы, мой дорогой инспектор, она пришла на пляж задолго до
того, как миссис Маршалл добралась до бухты Гномов, и она пробыла у меня на
глазах все время до того, как она села в лодку с Редферном.
— Да, — признал Колгейт, — тогда ее ни в чем не обвинишь.
По всей видимости, он об этом сожалел.
Увидеть мисс Дарнли всегда для Пуаро большим удовольствием.
Она привносила в это расследование, где речь шла лишь об
обстоятельствах ужасного убийства, приятную особенно сейчас ноту своего
душевного благородства.
Она села напротив полковника Уэстона и подняла к нему свое
серьезное лицо.
— Вы хотите, чтобы я назвала вам свою фамилию и адрес? Меня
зовут Розамунда Дарнли. Мне принадлежит фирма дамской одежды под названием «Роз
Монд», и находится она по адресу: 622, Брук-стрит, Лондон.
— Благодарю вас, мисс Дарнли. Не сообщите ли вы нам
что-нибудь, что сможет помочь нашему расследованию?
— Я не думаю.
— Мы увидим… Что вы делали сегодня утром?
— Около девяти часов я позавтракала, поднялась к себе в
номер, взяла книги и зонтик и отправилась на Солнечный карниз. Было, наверное,
двадцать пять минут одиннадцатого. Без десяти двенадцать я вернулась в отель,
зашла к себе за ракеткой и пошла на теннисный корт и играла там до обеда.
— Значит, вы пробыли у Солнечного карниза примерно с
половины одиннадцатого до без двадцати двенадцать?
— Да.
— Видели ли вы сегодня утром миссис Маршалл?