Дорога за горизонт - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 66

– Так ить ни досточки нет, вашсокородите! – подал голос из лаза хорунжий. Ни он, ни остальные забайкальцы, не решались войти в подозрительный зал. – Конешное дело, можно напилить деревцев потоньше, да и сколотить клеть. Тяжелее, чем из досок, зато – крепко. А чтобы не побилось – мы пальмовых листьев напихаем, которые в палатках под одеяла кладём – чтобы, значит, не на голой земле спать. Опять же, у ручья тростник сухой – его нарубим. И поедет ентот ваш стату́й как у Христа за пазухой до самого Санкт-Петербурга…

– Вот, братец, и займись. – кивнул Семёнов. – А мы с вами, господин поручик, давайте прикинем – как бы под купол подкопаться? Может вы и правы насчёт водоносных слоёв – но попробовать всё-таки надо. Вы со мной согласны?

Садыков лишь вздохнул в ответ.

III

В кабинете вовсю пылал камин. Зная любовь Каретникова к живому огню, Департамента Особых Проектов велел принести канделябры со свечами, прикрутив, предварительно газовые рожки. И теперь барон с доктором предавались полюбившемуся с некоторых пор занятию – рассуждали о высоких материях за бутылочкой коньяка.

– Знаете, Евгений Петрович, в наше время в определённых кругах считалось хорошим тоном презирать интеллигенцию и либерализм. Принятодумать, что они и есть первопричина развала Российской Империи, как, впрочем, и пришедшего ей на смену Советского Союза. Дошло до того, что слово «интеллигент» стало не то чтобы ругательным – унизительным. То есть – либо пустобрёх, бездельник, живущий в выдуманном мире, либо – рассчётливый циник, придающий Родину за иностранные гранты.

– Гранты? – озадаченно переспросил удивился Корф. – Простите, боюсь я не совсем…

– Средства, выделяемые зарубежными спонсорами… простите, меценатами на творческую, научную деятельность. Или на общественную; скажем – правозащитную. В общем, раз и интеллигент или, паче того, либерал – то непременно предаёт Россию за зарубежные деньги.

– Но это же, Андрей Макарыч, нонсенс, простите за резкость суждения! – искренне возмутился Корф. – Подобное извинительно для охотнорядского сидельца, но человек культурный, образованный должен понимать, что державе не обойтись без интеллигенции – врачей, инженеров, учёных?

– Это в ваши благословенные времена, барон любой человек с образованием уже причисляется к интеллигенции. У нас же об этом судить не по уровню образования, а по… недовольству властями, что ли. По эдакому брюзгливому фрондерству. Откройте «Британику», статью о русской интеллигенции – и пожалуйста: «неспособность к компромиссам, признание только своей точки зрения». И касается это в первую очередь творческой интеллигенции, «гуманитариев», так сказать. Ну и «офисных работников» – это наш аналог приказчиков, служащих богатых купцов. Что до «технической» интеллигенции – это инженеры, геологи, физики и им подобные – считается, что они меньше подвержены подобным умонастроения.

– Пожалуй, это можно понять. – кивнул Корф, покачивая в ладони рюмку с коньяком; барон, как и полагалось, ждал, когда благородный напиток нагреется от тепла руки, чтобы насладиться тонким ароматом.

– В конце концов, у нас отнюдь не все в восторге от господ Добролюбова, Чернышевского с Некрасовым, да и графа Толстого, если уж на то пошло. Но что делать, если та же самая, как вы изволили выразиться, «техническая интеллигенция» не может существовать в той же среде, что и скажем, мастеровые или извозчики? Им нужны другие книги, спектакли, газетные статьи. А создают, формируют это всё как раз «гуманитарии» как вы из назвали…

– Увы, дорогой барон… – вздохнул Каретников. – Многие у нас воспринимают творческую публику – бомонд, богему, «креативов», как их там ещё называют – как паразитов. Книг, которые они пишут, «технари» не читают, «концептуальных» фильмов не смотрят, на выставки и спектакли и прочие биеннале не ходят. И знаете что? Правильно делают – видели бы вы «инсталляции» и «перформансы» иных «актуальных художничков»… – Каретникова невольно передёрнуло.

– Именно потребление в неумеренных количествах различных интеллектуальных и творческих вывертов и есть отличительная черта нашего либерала. А инженеры, учёные – те, кто реально работает в своей профессии, а не занимается словоблудием – блюдо это не переваривают. И в глазах наших «творцов» они никакая не интеллигенция, а быдло, вроде мастеровых и извозчиков. В итоге – эти две ветви образованных россиян друг друга не слишком-то любят, а порой и презирают. Бывают, конечно, исключения, но…

– Ну, это как раз не ново. – заметил Корф. И у нас «Анну Каренину» поначалу объявили чуть не призывом к разврату. Меня другое занимает. «Гуманитарная интеллигенция» – тьфу ты, прямо масло масленое! – это ведь не только люди искусства, верно? Это и адвокаты, и юристы, те же экономисты, в конце концов! Их-то вы куда денете?

– С этими всё вообще плохо, Евгений Петрович. Это у вас пока встречаются энтузиасты, которые видят в институте присяжных поверенных – по-нашему говоря, адвокатов, – шанс на равенство всех перед законом. А у нас считается, что адвокат – это самая циничная и продажная из профессий.

– Но, как же так? – удивился барон. – Если у ваших адвокатов такая скверная репутация – то на что они живут? Кто доверит свои дела проходимцам?

– Времена меняются. – развёл руками доктор. – Главная задача ваших адвокатов – убеждать присяжных. Помнится, господин Кони, известнейший юрист, говорил, что адвокатское ремесло в России стало сродни лицедейству. Главное – выдавить слезу из коллегии присяжных и сорвать аплодисменты. А у нас всё давным-давно не так, эмоции зала никого не интересуют. Ценятся связи, умение договариваться со следствием, знание лазеек в законодательстве – чтобы, к примеру, развалить очевидное всем дело, придравшись к пустяковому поводу. А экономистам после реформ девяностых у нас в стране вообще веры нет. Барон скептически покачал головой.

– Вечно вы, доктор, самые очевидные вещи наизнанку выворачиваете…

– Так ведь не я их вывернул! – сокрушённо вздохнул Каретников. – Вы и представить себе не можете, Евгений Петрович, до чего сильно расколото наше общество. По сравнению с нами, у вас царит трогательное единомыслие – несмотря на господ народовольцев. Хотя – основа всех этих безобразий закладывалась как раз в ваши благословенные времена. Есть такой писатель – Чехов, Антон Павлович. Весьма известен как беллетрист, рассказы у него замечательные…. Так вот, он как-то сказал:

И Каретников процитировал по памяти:

– «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже. когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр. Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям – интеллигенты они или мужики, – в них сила, хотя их и мало.»

– Так что, дорогой барон, почти полтора века прошло – а будто, ничего не изменилось!

Некоторое время собеседники молчали. Корф снова посмотрел сквозь недопитый коньяк на огонь и одним глотком прикончил рюмку, будто и не благородный напиток был там, а так – белое хлебное вино, в просторечии именуемое водкой.