– Я так рада, что мы с Олли чувствуем друг друга без слов! Джефф говорит, что мы как Анджелина Джоли и Бред Питт в том фильме, где они снимались вместе. Ну, в том, после которого они встречаться начали. – Меган одаривает меня еще одной милой улыбкой. – Знаешь, Олли мне все-все рассказывает.
От ее слов мне становится дурно.
– Значит, ты и про завтра знаешь?
– А что будет завтра?
Густо покраснев, я отвечаю:
– Олли позвал меня на ланч.
На лице Меган отражается усердная работа мысли. Похоже, о нашем свидании она не знала. Значит, Олли ей рассказывает далеко не все.
– Это он тебя позвал? Куда? – Меган продолжает улыбаться, но кажется, что от напряжения она сейчас вывихнет челюсть.
– На «Счастливый пляж», в полдень.
– Да ладно? Хочет пообедать… с тобой?
Шокированное выражение лица Меган и тон, с которым она произносит это «с тобой?», выводят меня из себя. Я понимаю, что мы с Олли стоим на разных уровнях в негласном школьном ранге красоты и успеха, но мне казалось, что лучшая подруга должна порадоваться за тебя, а не пялиться, как золотая рыбка в аквариуме.
– Тебе нравится Олли? – Вопрос вырывается раньше, чем я успеваю его обдумать.
– Конечно, нравится, – сухо отвечает Меган.
– Я имею в виду – как парень?
Меган запрокидывает голову и наигранно смеется.
– Нет, конечно нет. Он для меня слишком маленький.
Я смотрю на Меган и думаю: «Что же ты за штучка на самом деле? Мы с тобой столько лет были не разлей вода, а теперь мне кажется, что я тебя совсем не знаю».
Глава шестая
Если в книге рекордов Гиннеса захотят описать худшую в мире пижамную вечеринку, пускай обратятся ко мне. Кроме шуток.
Я просыпаюсь затемно (не лучшее начало воскресенья), валяюсь в постели и пытаюсь телепатически вызвать Эллиота. Когда мы были маленькими, то всегда надеялись увидеть один и тот же сон. Нам казалось, что раз мы спим через стенку, то если сильно захотеть, можно попасть в одно опустившееся над домом сонное облако. Сейчас я мысленно телеграфирую Эллиоту, что у меня была самая ужасная в жизни ночь.
Меган крепко спит на кушетке у противоположной стены. Я смотрю на нее, и в голову само собой приходит новое название для поста в блоге: «Можно ли вырасти из дружбы?». Я ужасно злюсь. Самое обидное, что в таком состоянии я ничего не могу писать. Однажды, прямо посреди контрольной по алгебре, у меня появилась чудесная идея для блога, и в ту секунду мне казалось, что это будет мой самый веселый и интересный пост. Я придумала отличный заголовок, несколько удачных шуток… Но потом идея утонула в море уравнений, и когда я вышла из класса, у меня перед глазами стояли только две буквы: «y» и «x». До сих пор не могу вспомнить, что за пост я тогда нафантазировала. Чтобы не упустить новую идею, я беру телефон с прикроватной тумбочки и залезаю под одеяло. Я выставила беззвучный режим, когда мы пошли спать всего-то в половине двенадцатого!
Около полуночи мне написал Эллиот:
Как вы там с Мега-занудой? Не хватает меня?
Глаза б мои этого проекта не видели, хоть карандашом их выколи.
Ну кому охота слушать про законы о зерне и кукурузе?
Пишу ответ:
А зачем кукурузе законы? Пижамная вечеринка – ПРОВАЛ!
Мы уже спали, когда от тебя сообщение пришло.
Придумала отличный закон о кукурузе: к каждому горячему блюду подавать вареный початок со сливочным маслом.
СКУЧАЮ!!!
Отсылаю эсэмэс и почти сразу же слышу легкое постукивание по стене: один удар, потом четыре, потом пять. «Я тебя люблю» по-нашему. Я хочу ответить, но тут раздается ворчание Меган:
– Что это за стук?
– Не знаю, – вру я.
– Это тот сосед?
Меган сотни раз видела Эллиота, она наверняка знает его имя. Из-за этой выходки я уже не просто злюсь – я начинаю ее ненавидеть.
– Не понимаю, чего ты с ним общаешься, – продолжает Меган. – Он же придурок.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не вскочить с кровати и не огреть ее подушкой по голове.
– Можно мне кофе? – спрашивает Меган.
– Да, – отвечаю я, несмотря на то, что она только что оскорбила моего лучшего друга, испортила вчерашний вечер, и теперь мне хочется придушить ее подушкой. Я так рада возможности сбежать от Меган на несколько минут, что мгновенно выпрыгиваю из постели и надеваю халат.
На кухне сидит папа, читает газету и прихлебывает чай. Он – ранняя пташка, как и я. У папы взъерошенные после сна волосы и серые от щетины щеки.
– Привет, – встречает он меня. – Как там пижамная вечеринка?
Я многозначительно поднимаю брови.
– Ха, настолько хорошо?
Я киваю и включаю чайник. Пару недель назад, когда мы вместе готовили спагетти, я пожаловалась папе, что у нас с Меган не ладится.
– Пап?
– Да?
– Как думаешь, а из дружбы можно вырасти?
Он с улыбкой кивает головой.
– О да, со мной такое не раз бывало. Особенно в твоем возрасте, когда так сильно меняешься. – Он жестом приглашает меня сесть рядом.
– Я тебе когда-нибудь рассказывал о Тимоти Тейлоре?
Я качаю головой.
– Мы с ним были лучшие друзья в младших классах, не разлей вода. Но когда перешли в пятый, он так изменился, что я перестал с ним общаться.
– Почему? Что он сделал?
– Начал играть в регби. – Папа у нас футбольный болельщик до мозга костей и понять не может тех, кому нравится регби.
– А если честно, – продолжает папа, – не только из-за этого. Еще Тимоти начал зазнаваться. И у нас пропали общие интересы.
– Вы поругались?
– Нет, просто постепенно перестали общаться. И оба нашли новых, близких по духу друзей. Так что не переживай за Ее Величество. У тебя все будет хорошо, просто надо научиться отпускать людей.
– Спасибо, пап. – Я встаю и целую его в макушку.
– Не за что! – смеется он. – Кто бы мог подумать, что в такую рань, без кофе, я могу давать мудрые советы.
Когда я возвращаюсь в комнату, то застаю Меган полностью одетой. Радуюсь про себя, ведь это значит, что она скоро уйдет.
– Твой кофе. – Я протягиваю ей чашку, но не получаю благодарности. Вместо «спасибо» Меган спрашивает:
– Решила, в чем пойдешь на ланч?
Смотрю на Меган и не сразу понимаю, о чем она. Я так расстроилась из-за этой чертовой пижамной вечеринки, что о свидании и думать забыла.
– На твоем месте я бы надела что-нибудь повседневное. А то подумает, что ты специально наряжалась. Я могу дать худи, но цвет тебе не пойдет.