Благодать и стойкость. Духовность и исцеление в истории жизни и смерти Трейи Киллам Уилбер - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 51

Промедол начал оказывать свое долгожданное воздействие, и я стала думать о том, как в прошлом году забеременела. Меня всегда очень волновало, что я не смогу забеременеть. Пришла в голову туманная «промедоловая» мысль: кажется, какая-то душа взяла на себя труд воплотиться ненадолго, только для того, чтобы я убедилась, что все-таки могу забеременеть. «Я люблю тебя, кем бы ты ни была». Потом стала беспокоить мысль, часто посещавшая меня в молодости, точнее, даже не мысль, а ощущение, что у меня никогда не будет детей и я не проживу дольше пятидесяти. В той ситуации это меня испугало, особенно потому, что другое предчувствие — что я не выйду замуж раньше тридцати — сбылось. Но теперь, несколько дней спустя, я чувствую, как во мне растет решимость сделать все наоборот и поставить своей целью родить Кену ребенка и прожить больше пятидесяти.

Клиника Андерсона — первоклассная больница, она производит сильное впечатление, особенно на тех, кто предпочитает «западную медицину». Проходя по ее невероятно длинным и запутанным коридорам, я все время думал: надо бы поторопиться, а не то опоздаю на самолет. Когда мы с Трейей наконец нашли отделение химиотерапии, я столкнулся со странным эффектом, который потом преследовал меня следующие шесть месяцев, пока лечили Трейю: из-за моей бритой головы все принимали меня за пациента, считая, что голова у меня лысая как раз из-за химиотерапии. На настоящих пациентов это производило неожиданное и, я надеюсь, благотворное впечатление: они видели, как я иду по коридору, подтянутый и полный сил, энергичный, иногда с улыбкой на лице, и я буквально видел, как каждый из десятков пациентов начинал думать: «Хм, может быть, не так оно все и страшно!»

Вот мы сидим в приемной. Там десятки женщин со всех уголков мира, все они пришли на прием к знаменитому Блуменшайну. Совершенно седая женщина из Саудовской Аравии; маленькая девочка с одной ногой; девушка в зеленых очках, которая нервничает, ожидая результатов анализа и думая о том, какой катетер ей лучше выбрать; молодая женщина без обеих грудей.

Мы с Кеном прождали три часа, когда нас наконец пустили в комнату, где сидели еще десять человек, причем у каждого из них был аппарат для внутривенного вливания. Я была единственной, кто пришел с сопровождающим; как это ужасно — быть здесь одной. Медсестра вводит мне один за другим три раствора: сначала — ФАЦ (адриамицин плюс еще два химиотерапевтических агента), потом реглан — мощный противорвотный препарат, потом большую дозу димедрола, чтобы подавить негативное воздействие реглана. Медсестра спокойно объясняет, что иногда реглан вызывает острые приступы паники, а димедрол должен их блокировать. У меня никогда не было по-настоящему серьезных приступов паники, надеюсь, что все будет в порядке.

С ФАЦ все проходит нормально, настает очередь реглана. Примерно через две минуты, после того как мне начали его вводить, я замечаю, что ни с того ни с сего начинаю думать, как хорошо было бы покончить с собой. Кен, внимательно наблюдавший за мной последние несколько минут, хватает меня за руку. Я говорю ему: «Покончить с собой — это было бы прекрасно». Кен шепчет мне на ухо: «Терри, солнышко, на тебя плохо действует реглан. Судя по твоему лицу, кажется, у тебя плохая гистаминная реакция. Держись, пока не начнут вводить димедрол. Если станет совсем плохо, скажи мне, и я попрошу ввести его прямо сейчас». Проходит несколько минут, и мною, впервые в жизни, овладевает приступ сумасшедшей паники. Ощущение настолько скверное, что я и близко не переживала ничего подобного. Мне хочется выпрыгнуть из своего тела! Кен требует, чтобы мне ввели димедрол, и через несколько минут становится спокойнее, но совсем чуть-чуть.

Мы с Трейей сняли номер в гостинице напротив клиники Андерсона — его любезно устроили для нас Рэд и Сью. Ее невероятно мощная гистаминная реакция только отчасти была подавлена димедролом — препаратом с антигистаминным эффектом, поэтому паника и суицидальные мысли не оставляли ее весь вечер и ночь. А ведь еще не начал оказывать своего воздействия адриамицин.

— Ты бы не мог прочитать мне тренинг «Свидетель» из «Никаких границ» (No Boundaries) [61] ? — попросила она примерно в шесть часов вечера. Это была книга, которую я написал несколько лет назад, а в тренинге «Свидетель» суммировались некоторые способы, с помощью которых величайшие мистики покидали пределы своего тела и разума и вместо этого обретали Свидетеля. Моя версия тренинга была основана на работах Роберто Ассаджиоли [62] , основателя психосинтеза, но в целом это стандартная техника самопознания — исследования главного вопроса: «Кто я?» — ставшая известной, по-видимому, из учения Шри Рамана Махарши.

— Милая моя, я буду читать, а ты старайся как можно глубже вникать в смысл каждого предложения.

«Я обладаю телом, но я не есть мое тело. Я могу видеть и чувствовать свое тело, а то, что можно видеть и чувствовать, не есть истинный Видящий. Мое тело может быть усталым или бодрым, больным или здоровым, тяжелым или легким, напряженным или спокойным, но это никак не затрагивает мое внутреннее «Я», Свидетеля. Я обладаю телом, но я не есть мое тело.

Я обладаю желаниями, но я не есть мои желания. Я могу знать о своих желаниях, а то, что может быть узнано, не есть истинный Знающий. Желания приходят и уходят, проплывают через мое сознание, но они не затрагивают мое внутреннее «Я», Свидетеля. Я обладаю желаниями, но я не есть мои желания.

Я обладаю эмоциями, но я не есть мои эмоции. Я могу чувствовать и ощущать свои эмоции, а то, что я чувствую и ощущаю, не есть истинный Чувствующий. Эмоции проходят через меня, но они не затрагивают мое внутреннее «Я», Свидетеля. Я обладаю эмоциями, но я не есть мои эмоции.

Я обладаю мыслями, но я не есть мои мысли. Я могу знать и понимать свои мысли, а то, что может быть познано, не есть истинный Познающий. Мысли приходят и уходят, но они не затрагивают мое внутреннее «Я», Свидетеля. Я обладаю мыслями, но я не есть мои мысли.