Джордан не стесняется в выражениях, говоря о своих прошлых сексуальных похождениях, и меня от его слов покоробило в третий раз, но я, не обращая внимания на свой дискомфорт, кладу руки на стол и говорю:
– Мне очень жаль, что это случилось с тобой.
– Это со мной не случилось. Я сам накликал на себя беду. Свою жизнь пустил под откос и отца за собой потащил.
– Ты не пустил свою жизнь под откос, и отца ты уж точно никуда не тащил.
– И пустил. И потащил. Я не очень хороший человек, Мия. – Он качает головой, откидываясь на спинку стула.
Я чувствую, что Джордан удаляется от меня, и мне это не нравится.
– Ты мне помогаешь, – не унимаюсь я.
Он глухо рассмеялся.
– Наверно, ты единственный человек на всей планете, который может это сказать. – Джордан пристально смотрит на меня. – Да я ничего особенного и не сделал для тебя, Мия. Ничего. – Он отводит взгляд. – Во мне нет ничего хорошего, поверь мне.
– По-моему, в тебе очень много хорошего.
Очень много. Даже слишком.
Джордан снова обращает взгляд на меня. Смотрит мрачно, сердито.
– Ты не слышала, что я сказал? Я кругом облажался. Отцу жизнь испортил.
– Нет. Действия твоего отца – это его собственный выбор.
– Но следствие моих поступков. – Я вижу, что в нем поднимается гнев.
Вообще-то, когда спор доходит до точки кипения, я иду на попятную, отступаю и соглашаюсь, – правда, раньше до такой точки дело и не доходило. Но сейчас я уверена, что смогу убедить Джордана, и сдаваться не собираюсь. На этот раз – нет.
– Каждый отвечает за свои собственные поступки.
– Я постоянно трахаюсь с разными женщинами. Позабавлюсь с ними и бросаю, как мусор.
У меня перехватывает дыхание, и от ревности, которой я не должна испытывать, до боли сжимается сердце.
Джордан хватает бутылку с пивом, надолго прикладывается к ней. При этом он непрерывно смотрит мне в глаза, словно для того, чтобы я отвела взгляд. Но я не… я не могу.
Его признание никак не вяжется с тем Джорданом, которого я знаю. Хотя, конечно, чужая душа – потемки.
Кому, как не мне, этого не знать?
Но особенно меня раздражает глупый голосок, неугомонно звучащий в моей голове. Голосок, недоумевающий, почему Джордан, если он всегда поступает так, как говорит, не попытался соблазнить меня.
Я ненавижу себя за эти мысли. Я не должна хотеть, чтобы он меня соблазнил, но я хотела… хочу.
Я чувствую, что покрываюсь гусиной кожей.
Барабаню пальцами по столу, чтобы заглушить нечестивые мысли и чувства.
– Это ты к чему?
Моя реакция его озадачивает. Я вижу это по его глазам, расширившимся от удивления.
Пытаясь скрыть свое удивление, Джордан выпрямляется на стуле, словно приготовился дать бой во втором раунде.
– Это я к тому… что я делал все это сознательно. Хороший человек так не поступает.
Он хочет, чтобы я испытывала к нему неприязнь. Почему?
Пожимая плечами, я заставляю себя принять невозмутимый вид, хотя сама я крайне взволнована. И отвечаю ему его же словами:
– Ну, это как посмотреть.
Джордан вскидывает брови.
И с интересом смотрит на меня.
Положив руки на стол, парень подается вперед всем телом.
– И как же ты на это смотришь, Мия?
Боже, как он произносит мое имя… я просто млею.
– Ну… на мой взгляд, ты неплохой человек. Я знаю мужчин, совершающих более ужасные поступки, в сравнении с которыми распутство – сущий пустяк.
Ну да, Форбс тоже распутничал, но это – неподходящий довод, так что лучше им не аргументировать.
Джордан сдвинул брови.
– Твой бывший?
Я делаю глубокий вдох.
– Синяк под глазом – не первая отметина, что он на мне оставил. – Я потерла руки, которые мгновенно покрылись гусиной кожей.
Джордан стиснул зубы.
– Он часто тебя бил? – спрашивает он резким тоном.
– Мм… – Теряя уверенность в себе, я приподнимаю внезапно отяжелевшие плечи. На меня нахлынули воспоминания. Поток неясных воспоминаний, в которых присутствуют два лица.
Оливер…
Форбс…
Ударили о стену.
Швырнули на пол.
Пригвоздили к кровати.
Столкнули с лестницы.
Стеганули.
Ладонью по лицу.
Пнули.
Врезали кулаком.
Избили.
Сломанные ребра, запястье, пальцы…
Душа сломлена – это навсегда.
Я – никчемная.
Боль.
Постоянная.
Неутихающая.
Меня никто ни разу не защитил…
– Мия. – Я чувствую, как Джордан сжал мою руку.
Моргаю, чтобы в глазах прояснилось.
– Боже, тебе плохо? – Голос тихий, но каждая черточка в лице напряжена.
– Нет. Я… э… – Я трогаю ладонью лицо, стремясь скрыть свои чувства.
– Я снова тебя потерял. Куда ты унеслась? – ласково спрашивает он.
Смежив веки, я качаю головой. Высвобождаю руку из его ладони.
– Часто он тебя бил? – повторяет Джордан свой вопрос, скрежеща зубами.
Проглотив свой стыд, тихо отвечаю:
– Часто.
Его лицо каменеет. Вид у него такой, как будто ему больно.
– Почему ты сразу не ушла от него? – Это скорее мольба, а не вопрос.
– Долгая история.
– У меня есть время: весь вечер… неделя… год.
– Не стоит в это вдаваться.
Джордан зарылся ладонью в свои волосы.
– Но ты все же ушла. Приехала сюда. Что послужило толчком?
– Он попытался меня изнасиловать.
Мои слова потрясли Джордана, будто я его ударила. Он отпрянул, вцепился руками в край стола, так что костяшки пальцев побелели.
Возникла ужасающе напряженная пауза.
Мне стало дурно.
Меня прошиб холодный пот. По телу прокатилась дрожь, осев в животе – средоточии страха и стыда.