И поджег этот дом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Стайрон cтр.№ 73

– Конечно, понимаю, – сказал я. – Только одно уточнение. Не знал я. Подозревал – да. Кое-что в ваших словах показалось мне странным. У меня возникли подозрения. И в те несколько дней, когда вы не возвращались, а я оставался там… ну, помогал Поппи с ребятами, – я не мог отделаться от тяжелых мыслей. Вы страдали, и… об этом неловко говорить, но я за вас волновался. Вы со мной что-то сделали, на многое открыли глаза, и мне не хотелось, чтобы вы вот так исчезли с горизонта. И потом, когда я все-таки оставил Поппи и детей и вернулся в Нью-Йорк, так и не увидев вас, так и не узнав, в чем было дело… живы ли вы, не в тюрьме ли… я все равно о вас думал – как у вас там обошлось. И в чем же все-таки было дело. А знаете, странно устроены у человека мозги. Когда я написал вам, когда напросился сюда в гости, я, честно говоря, думал, будто движет мной только патологическое любопытство – в отношении Мейсона, и того, что он натворил, и почему так… безобразно кончил; я рассчитывал узнать это от вас. И говорил себе – все-таки там было самоубийство. А теперь понимаю: отчасти мной двигало… ну… – Я не решился закончить.

– Подозрение, что я его убил, – угрюмо договорил Касс. – Не смущайтесь, мой друг. Скажите. M не это труднее сказать, чем вам.

– Да, что вы его убили. Понимаете, – стал объяснять я, – я не собирался разнюхивать. Изображать ищейку. После того, что он сделал, казните вы хоть пятьсот мейсонов, орально я это…

– Ради Бога, можете мне этого не говорить. Я и не думал, что вы соглядатай. – Он помолчал. – С другой стороны, вы, может быть, поймете, почему я не ответил на ваше второе письмо. Есть вещи, о которых хочется забыть.

– Не надо мне было совать мой длинный…

– Да не грызите вы себя, – перебил он. – Зря я об этом заговорил. Но вы мне кое-что рассказали. И я очень рад, что мы все-таки объяснились. Вы пролили свет на некоторые темные места.

– Например?

– Ну, хотя бы насчет Мейсона – какой это был человек и так далее. То есть до Самбуко. Ну и – я уже вам говорил – насчет той ночи. Что происходило в этой моей черной, глухой, душной темноте. Вы заставили меня увидеть то, чего я не знал. Дикие вещи. – Он замолчал на секунду. – Ужасные, в сущности, вещи, – добавил он угрюмо. – И они, знаете, как-то сдвинули все. Я о них догадывался, подозревал, но по-настоящему не знал… из-за вышеупомянутой темноты. Ух! – Он поежился и протер глаза. – Ничего это, понятно, не меняет, – продолжал он, – поскольку все давно кончено. Но, я бы сказал, известия увлекательные.

– Какие, например?

– Ну, скажем, как я упал на рояль, а вы с Крипсом меня поднимали. Теперь-то я это вижу. Вижу, когда вы рассказали. Помните, лекарство – это новое волшебное лекарство, черт бы его взял? Ведь я за ним тогда пришел; не за тем же, чтобы почитать вам Софокла. Я о нем думал.

– И что же?

– А то, что, если бы я спер его тогда ж е, весь сумасшедший вечер сложился бы по-другому. Я сходил бы в долину, вернулся бы… – Он оборвал фразу и махнул рукой. – Ну его к бесу, судьбой не повертишь.

– Господи, если бы я знал…

– Бросьте. Откуда вам было знать? – Он посмотрел на меня с грустной снисходительностью. – Можно подумать, вы имели к этому какое-то отношение. Знаете, моей вины хватит на целый полк грешников, а вы еще суетесь со своей. Да что это вы, в самом деле?

– Ничего, – ответил я. – Ничего особенного. Какие-то мелочи, догадки. Я видел, например, что между вами и Мейсоном творится что-то скверное и безобразное. Взять хотя бы вашу записку. Это тоже сверлило мне мозги не один месяц. Ну и… не знаю… некоторые ваши высказывания. Мне надо было вместе с Крипсом или еще с кем-нибудь… Словом, надо было мне все-таки проснуться, взять себя в руки и пристроить вас где-то таким образом, чтобы вы никому не могли причинить вреда. – Я запнулся. – Исходя, конечно, из того, что вы сами жалеете о случившемся, несмотря на вину Мейсона. Правильно?

– Вы правы. – сказал он, и лицо его выражало такую безысходную печаль, что я отвел глаза. – И как правы.

После долгого молчания я спросил его:

– Скажите мне, Касс. Что было между вами и Мейсоном? – Я помялся. – Понимаю, это звучит глупо. Ну ладно, была девушка. Франческа и… вы… ну, вы меня понимаете. Он изнасиловал ее, убил ее. И за это вы с ним расправились. Все это ясно и понятно. Но прочие дела откуда? Почему он заставил вас дать это гнусное представление, и…

Касс вздохнул.

– Как это узнаешь? Как разберешься? Как узнаешь, на ком вина? Сколько тут было от Мейсона, и сколько от меня, и сколько от Бога. У меня бывают кошмары – то есть бывали, пока я не взял себя в руки, – и в этих кошмарах кто-то или что-то говорило мне, что не Мейсон был виновником… не Мейсон был злодеем… а ваш покорнейший, вот этот вот проповедник – и худшего злодея свет не видывал. Как-нибудь я вам дам мой дневник, дам прочесть эту историю, как она была записана. А началась она, если хотите знать правду, не в Самбуко. Началась она… по крайней мере многое из нее… во мне, вдень, когда я родился. Началась… – Он замолчал, потом приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза. – Я задам вам странный вопрос. Верите вы… ну, в то, что называют сверхъестественным? Я знаю, это чудное слово.

– Вы шутите?

– Отнюдь, – ответил он, – и не думал даже. Сказать вам одну вещь? Когда я оглядываюсь на все это, прослеживаю, ну Хотя бы от Парижа – вы ведь знаете, мы с Поппи и ребятами приехали в Италию оттуда, – так вот, когда я оглядываюсь и пытаюсь увидеть это в ретроспективе, я невольно начинаю думать, что меня что-то заставило приехать в Самбуко. Скажем, кошмары. Я их тоже записал в дневнике. Странные. Наполовину от дьявола, наполовину из рая. Они погнали, заманили меня туда… понимаете? Как будто я должен был туда приехать… и то, что там случилось, представьте себе, было логическим результатом, предусмотренным в этих снах. Елки-палки! Тут непросто разобраться. Но вы улавливаете?

– Не знаю, улавливаю или нет, – ответил я. – От разговоров о потустороннем у меня мороз по коже. Скажите мне вот что. Мейсон вам понравился сначала? Когда вы познакомились в Самбуко, он…

– Говорю вам, началось это не с Мейсона, – серьезно, с нажимом ответил он. – Это началось во мне, раньше, давно. Я вам сказал, началось, наверное, в тот день, когда я родился. А по-настоящему началось за год, в Париже, когда я был болен и меня стали посещать кошмары. Вот когда началось, и без этого не поймешь, как и почему все кончилось Мейсоном. Я понятно говорю?

– Не знаю… – начал я. Я чувствовал, что готовится какая-то неожиданность.

– Уясните, – сказал он. Он встал, заметно волнуясь, и заговорил еще настойчивее, с еще большим нажимом. – Это необходимо уяснить, потому что, мне кажется, Питер, вы не совсем понимали Мейсона. Скотина, сволочь, жулик и наркоман. Но виноват не он! Я допытывался, допытывался, допытывался у вас, искал у вас подтверждения того, что он был злом. Но нет. Он просто мразь. Вам непонятно? Да нет же! Вина не его!

– Нет, мне непонятно, – решительно ответил я.