Ого! Про такие вещи я и не знал.
Впрочем, многое ли я успел узнать о жизни функционалов?
— Надеюсь, этот Николай меня не узнает… — пробормотал я.
— Зуб даю. Ему на дела функционалов — наплевать.
— А башню я увижу? Или тоже… засветка?
— Как я понимаю — да. У тебя осталась часть способностей. Ты
же нашел дом Василисы!
Я кивнул. Мне одновременно и не хотелось уходить, и безумно
хотелось увидеть нормальный, привычный мир.
— Значит, я нахожу Николая…
— Ага. Показываешь ему визитку, в конце концов. Если что —
пусть звонит, я ему дам указания. — Котя усмехнулся. — Николай и объяснит тебе,
как найти Андрюшу в Орызалтане. А там вручаешь письмо и просишь обеспечить
переговоры с властями Тверди.
Я снова кивнул, будто игрушечный китайский болванчик из
сказок Андерсена. Ох, не зря он называется болванчиком! Тот, кто все время
кивает, — иного имени недостоин.
— Не посадить бы себе на голову вместо арканцев упертых
попов… — сказал я, уже скорее по инерции, чем споря с Котей.
В голове у меня теперь крутилось одно — Москва!
Как мне ухитрились надоесть Харьков, Нирвана, Янус, Польша
и, как ни удивительно, даже Тибет! Я промчался по этому странному маршруту меж
трех стран и трех миров, бросая налево-направо беглые взгляды, — и почувствовал
только раздражение. Интересно почему? Слишком быстро? Да нет же, мне доводилось
получать удовольствие и от очень коротких поездок. Слишком много? Вряд ли.
Ездили мы с Аней по Европе на автобусе, ничего, остались довольны.
Неужели путешествие должно иметь правильные начало и конец?
Не должно быть непрошеным и негаданным?
Наверное, так.
Вот и от Тибета никакой радости, и в Польше как-то не
заладилось (шестым чувством я понимал, что если бы не помешали полицаи — то у
нас с Мартой еще как вечер бы сложился!).
Может, теперь, отправляясь в Твердь по определенному и
согласованному маршруту, я смогу получить от путешествия хоть какое-то
удовольствие?
— Отправляй меня, Котя, — сказал я. — И, это… как обратно из
твоего Арасултана вернусь — сразу выдергивай к себе. Договорились?
Котя кивнул. Встал, вытер губы салфеткой.
— Договорились. Я тебя высажу совсем рядом, у роддома…
Его рука стала скользить по воздуху — будто руны выписывать.
За пальцами потянулись синеватые огоньки, и я невольно подумал, что из Коти
вышла бы ходячая реклама «Газпрома».
Ну а если бы он жил в Америке — какой-нибудь герой комиксов.
«Человек-горелка».
Я хихикнул, заставив Котю подозрительно глянуть на меня.
Забавно.
Все-таки я ему чуть-чуть не доверяю…
И он мне — тоже…
— Готово, — сказал Котя, отступая. Надпись бледным огнем
полыхала в воздухе.
Я шагнул вперед и подумал, что, если Котя желает меня
уничтожить, у него есть прекрасная возможность. Выйду я сейчас внутри доменной
печи, на дне озера Байкал или в глубине Уральских гор — и все, привет котенку…
В последний момент я догадался открыть рот и вдохнуть —
будто в стремительно взлетающем самолете. Если вокруг будет вода или кипящий
металл, это все равно ничего не изменит…
Котю я зря подозревал в коварстве.
Я глубоко вдохнул свежий московский воздух, закашлялся и
подумал, что вода была бы немногим хуже. Как мы этим дышим? Всю жизнь?
Еще начали слезиться глаза, но не от воздуха — прямо в лицо
бил яркий свет от фонаря у ворот. Вокруг было еще темно — ну конечно, в
Москве-то время отстает часа на три-четыре, наверное. Раннее утро, поздняя
осень…
Падал снежок, крошечный, будто манка. Было даже не холодно —
зябко. Я стоял у решетчатых ворот с табличкой «Родильный дом номер 9». В
маленькой будочке охранника теплился свет, в паре шагов приплясывал перед
решеткой молодой мужчина, одетый так же не по погоде, как и я.
Обернувшись и посмотрев на меня, мужчина не проявил ни
малейшего удивления. Дружелюбно спросил:
— Жена?
Я посмотрел на вывеску и невпопад промямлил:
— Муж. Ну, в смысле, я — муж. А там… ага, жена.
Пожалуй, мужчина сейчас готов был слушать любой бред.
— Первый?
— Угу, — наугад сказал я.
— А у меня второй. Или вторая. — Он хихикнул. — Врачам веры
нет, мы уже дочку ждали… Замерз?
Неопределенно пожав плечами, я получил в руки металлическую
фляжку со свинченной крышкой.
— Глотни.
Все в той же ошалелой послушности я глотнул.
Коньяк тяжело и жарко прокатился по горлу. Блин, ну не с
утра же!
— Куришь?
— Угу…
— Держи.
Сигарету из пачки крепкого лицензионного «Мальборо» я взял
уже сознательно. Надо было чем-то отбить гадкий вкус во рту. Никогда не пил
коньяк по утрам — и правильно делал!
— Дочка — хорошо, два сына — тоже здорово, — рассуждал
мужчина. — Эх, я бы пошел на роды, вот честное слово, не боюсь! Жена не
захотела. Вдруг, говорит, ты после этого меня разлюбишь, бывали такие случаи…
она у меня умная, о родах заранее все прочитала…
Он глотнул коньяка и непоследовательно добавил:
— Все бабы — дуры! Ну и чего бы я ее разлюбил…
Несколько раз затянувшись, я украдкой огляделся. Так… мне
идти вдоль ограды роддома…
— Удачи вам, — сказал я. — Пойду, наверное. Мне это…
сказали, что пока рано. После обеда сказали приходить.
— Да и мне тоже, — признался мужчина. — Но я уж постою
покурю. Загляну потом, узнаю, что и как. Вдруг ошиблись? А? Врачам — им никакой
веры нет…
Пожав на прощание протянутую мне руку, я пошел вдоль забора,
оставив словоохотливого папашу дожидаться вестей от ненадежных врачей.
Как ни странно, но эта встреча меня развеселила. Я шел и
улыбался.
Люди и знать не знали ни о каких функционалах. Жили и
радовались. Работали и рожали детей, ездили в отпуск и копили на новый
автомобиль, жарили на даче шашлыки и играли с друзьями в преферанс. Функционалы
для них были такой же ерундой, как Человек-Паук или трансформеры. И вовсе не
факт, что они променяли бы свою жизнь на наши чудеса…
Хотя нет. Променяли бы. Есть такой замечательный приз —
очень, очень долгая жизнь. И вот этот приз все перевешивает.