Мы выпили еще по рюмке.
— Тебе сколько лет? — спросил я. — Извини за такой вопрос,
но…
— А сколько дашь?
— Двадцать.
— Двадцать и есть.
— И ты уже девять лет как функционал?
— Да.
Я даже не нашелся, что сказать. Я почему-то был уверен, что
функционалами становятся только взрослые. А что чувствовала эта девочка,
которую внезапно перестали узнавать родители, соседи, учителя? Как она росла —
в своем родном городке, где знала каждую улочку, каждую лавочку? Что
испытывала, сталкиваясь с матерью и отцом?
— Вот поэтому я тебя не выдам, — сказала Марта. — Пусть даже
ты убийца. Тебя ведь тоже не спросили, хочешь ты стать функционалом или нет?
— Нет. — Я кивнул. — Спасибо. Я тебя долго напрягать не
буду. Если можно, то переночую у тебя — и уйду.
— Можно, — глядя мне в глаза, сказала Марта. — Переночуй.
Но в следующую секунду взгляд ее изменился. Она тронула меня
за плечо, разворачивая к окну.
— Гляди… Человек на площади!
Между нами и домиком Марты стоял на площади человек. Стоял в
какой-то задумчивости, будто выбирал, куда пойти — к таможне или к ресторану.
— Это Кшиштоф Пшебижинский, — сказала Марта.
— Полицейшкий? — уточнил я и с ужасом понял, что
пришепетываю в словах, вовсе этого не требующих. К счастью, Марта то ли не
заметила, то ли проявила неожиданную тактичность.
— Да. Он чувствует, где я…
Полицейский с чрезмерно шипящим именем двинулся в сторону
таможни.
— Кшиштоф решил дать мне время, — сказала Марта. Посмотрела
на меня, закусив губу. Вздохнула: — Отдохнуть у тебя не выйдет. Увы.
— Он меня отпустит? — спросил я, кивая в сторону
полицейского.
— Нет. Его функция — ловить нарушителей. — Марта встала и
взяла меня за руку. — Пошли…
Навстречу нам сразу же выдвинулся встревоженный официант.
Слов я не понял, но судя по тону — он испугался, что мы с Мартой остались
недовольны обслуживанием. Но Марта быстро что-то ему сказала, после чего
официант открыл перед нами дверь в служебные помещения. По узенькой крутой
лестнице мы сбежали на первый этаж, проскочили коридором мимо кухни, где
гремела посуда и клубились соблазнительные запахи. Официант смотрел нам вслед.
Еще одна дверь — на задний двор — была открыта. Там у контейнера с мусором
возился бродячий пес, перебирая лапой выложенную на газетку груду объедков.
Пахло уже иначе. Пахло кислятиной, даже накрапывающий дождик не в силах был
перебить эту вонь. Невдалеке тянулась речка, неширокая, с каменной набережной,
с широким, будто навырост построенным мостом.
— Туда! — Марта решительно указала в сторону моста. —
Кшиштоф почти на пределе своего поводка. Если уйдешь на километр — он тебя не
догонит.
— И что дальше? — спросил я. — У меня ни денег, ни
документов…
Марта запустила руку в карман. Выгребла целую пригоршню
монет и тоненькую пачку ассигнаций, перехваченных серебряным зажимом. Добавила
мятую пачку сигарет и зажигалку. Буркнула:
— Дай русскому палец, он схватит руку по локоть… Держи!
— Оставь себе… расплатиться.
— Меня тут знают. Да не стой ты столбом! Беги!
— Посоветуй хоть что-нибудь! — Во мне вдруг проснулась не то
наглость, не то упрямство. — Куда мне идти?
Марта тряхнула головой:
— Иди через мост! Дойдешь до станции, садись на электричку и
езжай в Гданьск! Там три портала, ты и в свою Москву можешь попасть, и куда
угодно! Беги!
— Да что ж за день такой сегодня, вторая женщина прочь
гонит! — воскликнул я почти всерьез. — Спасибо… я как-нибудь вернусь.
Обязательно. И моя очередь будет пригласить тебя в ресторан.
Она лишь пожала плечами. Черт возьми, мне и впрямь не
нравился сегодняшний ритм. И распрощаться с Мартой я бы предпочел как-нибудь
иначе!
Но тянуть дальше было уже просто глупо.
Я повернулся и побежал к мосту. Собака, выбравшая в объедках
кусок повкуснее, гавкнула мне вслед сквозь набитую пасть.
Нет, сегодня точно не мой день. Никогда на меня собаки не
лают, даже бездомные. Чуют, что я их люблю…
Мост и впрямь казался слишком широким и помпезным для
маленькой речушки и маленького городка. Так же как и огромный католический
собор, внезапно открывшийся по правую руку.
Может, в этом и состоит тот европейский секрет, который
никак не откроет для себя Россия? Делать все чуть-чуть лучше, чем нужно. Чуть
больше. Чуть крепче. Чуть красивее.
Пробежав по мосту, я позволил себе оглянуться. Марты уже не
было — наверное, зашла в ресторан. Попробует остановить полицейского? Ну… разве
что немножко. Заболтает на минуту-две. Может быть, полицейский и не хочет меня
ловить, но его гонит за мной функция. Он может лишь чуть-чуть затянуть с
погоней. И то… станет ли? Кто я ему? Во-первых, русский, что в Польше не
слишком-то приветствуется. Во-вторых — беглый функционал, что тоже популярности
не прибавляет.
Хотя, как ни странно, факт убийства акушерки работает в мою
пользу. Оказывается, никто и нигде их не любит…
Городок и впрямь был маленьким — сразу за мостом потянулись
поля, то ли заброшенные в силу неплодородности, то ли по-осеннему выглядящие
заброшенными. Совершенно по-российски лежал ржавой кучей металлолом, чуть
поодаль — старые покрышки и штабель прогнивших досок. Но дорога, тянущаяся
сквозь поля, была прилично асфальтирована, и бежал я легко. Взамен промокшей
одежды Марта снабдила меня такой же, какую носила и сама: джинсами,
кроссовками, плотной клетчатой рубашкой — сельской униформой двадцать первого
века. Носить такую одежду — все равно что стать человеком-невидимкой. Все с
лейблами известных фирм, но, похоже, сшито в Польше.
Мелкой рысцой я бежал по освещенной лунным светом дороге,
все дальше и дальше удаляясь от городка. Далеко впереди новогодней гирляндой
мерцали фонари — то ли вдоль шоссе, то ли вдоль железки. Холодный воздух был
чистым и сладким, с легкой горчинкой прелых листьев и далекого дымка. Таким он
бывает только осенней ночью вдали от городов.
Было какое-то неприятное ощущение, дежа-вю, в этом ночном
бегстве. Мне вспоминалась Иллан, убегающая от Цая. И я сам, всего лишь сутки
назад (трудно поверить!) прячущийся от спецназовцев с Аркана.
Перейдя на шаг, я закурил. Похоже, Марта уговорила местного
полицейского не проявлять излишнего рвения. Минуты три я шел в сторону фонарей,
покуривая и размышляя, куда двинуться — в Гданьск или сразу в Варшаву, где
таможенников наверняка будет больше. Через обычную, человеческую границу мне
без паспорта и виз никак не перейти. Разве что, по примеру шпионов из старых
фильмов, привязать к рукам-ногам коровьи копыта и на четвереньках рвануть через
контрольно-следовую полосу…