Дочь палача и король нищих - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Петч cтр.№ 9

– Какой еще сатана, – прошипела она. – Любому в городе известно, что вы ей проходу не давали! Все знают!

– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросил Бертхольд. Лицо его вдруг заострилось. – Может, это я…

– Вы сами обрюхатили собственную служанку! – выпалила Магдалена. – А чтобы про это не узнал никто, дали ей спорыньи. Так ведь было?

Бертхольд побагровел.

– Да как ты смеешь говорить обо мне такое, шавка ты мелкая! – просипел он. – Ты, видимо, забыла, что я заседаю в совете. Одно мое слово – и можете всей семьей собирать свое барахло и проваливать. Одно только слово!

– Ха, ну и кто же тогда будет готовить вашей жене снотворное? – Магдалена вскочила и указала на молившуюся Марию Бертхольд. – Сколько она уже приходила к моему отцу за зельем, чтобы ее муженек наконец угомонился и уснул дома за вином!

Пекарь изумленно уставился на жену.

– Это правда, Мария?

Та сложила руки и смущенно уставилась в пол.

– Успокойтесь! – крикнул Симон. – Сейчас не время для споров. Эта девушка, возможно, при смерти! Если мы хоть чем-то хотим ей помочь, то нужно хотя бы узнать, сколько было спорыньи и от кого она ее получила… – Он в отчаянии взглянул на Бертхольда. – Говорите же, Богом вас прошу! Это вы дали Резль спорынью?

Пекарь упрямо молчал, но его жена вдруг тихо заговорила.

– Это правда, – прошептала она. – Остальное все – вранье. Да поможет тебе Господь, Михаэль! Тебе и всем нам!

Пекарь не знал, что ответить, и в конце концов сдался. Он вздохнул, сгорбившись, и пригладил редкие, запачканные мукой волосы.

– Да, черт возьми, я… это я дал ей, – проговорил он. – Я сказал ей… сказал, что нужно принять все разом… Что так подействует вернее.

– Все разом? – в ужасе переспросила Магдалена. – И сколько же там было?

Бертхольд пожал плечами.

– Да мешочек такой вот, с кулак, наверное.

Симон со стоном схватился за голову.

– Тогда ее уже не спасти. Мы сможем только облегчить ее страдания… – Он сжал кулаки и двинулся на Бертхольда. – Кто, черт возьми, дал вам столько спорыньи? – прошипел он. – Кто, будь он проклят?! Кто эта нелюдь?

Пекарь отпрянул от него и, прижавшись спиной к двери, ответил так тихо, что в первые мгновения лекарь едва мог его расслышать.

– Это был ваш отец.

Симон застыл на месте, словно громом пораженный.

– Мой отец?

Бертхольд кивнул.

– Это удовольствие обошлось мне в два гульдена. Но ваш отец сказал, что это самое надежное средство.

– Он хотя бы сказал вам, сколько ее следует насыпать? – Симону с явным трудом дались эти слова.

– В общем-то, нет, – пекарь пожал плечами. – Сказал только, что не стоит жалеть и нужно принять побольше, чтобы лучше подействовало. Вот я и дал ей все, что было.

Симон едва не вцепился пекарю в горло, но за спиной снова раздался вопль служанки – громче и протяжнее, чем все предыдущие. Резль Кирхлехнер выгнулась, словно ей переломило хребет, раздвинула бедра, и между ними по льняному платью растеклось кровавое пятно. Потом она вдруг съежилась, и на пол со скамьи свалился мясистый комок величиной с кошку.

Это был мертвый зародыш.

Симон бросился к служанке и прижал палец к шее, чтобы прощупать пульс. Скошенные глаза ее уставились на разбросанную вокруг окровавленную солому, а на лице застыло спокойствие и умиротворение. Лекарь прикрыл девушке веки и аккуратно устроил ее на скамье.

– Она отошла в лучший мир, – проговорил он и перекрестился. – Туда, где нет места страданиям, демонам и людям, могущим причинить ей боль.

На мгновение воцарилась тишина, которую нарушали только повизгивания Марии. Первым пришел в себя Бертхольд. Он подошел к зародышу, валявшемуся на полу возле печки, поднял его кончиками пальцев и скрылся через заднюю дверь в саду. Через некоторое время пекарь вернулся и, оттирая о штанины перепачканные землей руки, попытался робко улыбнуться. Но лицо лишь скривилось в гримасе.

– Резль мертва, весьма прискорбно, – сказал он едва слышно. – Я позабочусь о том, чтобы ее подобающим образом похоронили на кладбище Святого Себастьяна, со священником, поминками и что там еще бывает. Родители ее тоже в деньгах нуждаться не будут. Что до остального… – Он смущенно осклабился. – Мы ведь не хотим, чтобы по городу разошлись слухи, будто в служанку вселился дьявол. Это может плохо закончиться. Да и наш юный лекарь наверняка согласится с предположением, что бедную Резль свалила ужасная лихорадка. От нее тоже могут быть страшные видения, так ведь?

Пекарь выжидательно взглянул на Симона.

– Вы что, всерьез думаете, будто… – начал тот, однако Бертхольд вскинул руку и перебил его:

– Знаю, ваши визиты стоят дорого. Сколько? Скажем, пять гульденов? Или десять? Какая сумма вас устроит?

Он распахнул сундук возле стола и принялся в нем копаться.

– Да подавись ты своими деньгами! – Магдалена захлопнула сундук, и пекарю прищемило пальцы тяжелой крышкой.

Бертхольд взвыл и заскрипел зубами от боли. Его жена все это время переводила взгляд с одного на другого, словно стояла в окружении призраков. Потрясение оказалось для нее слишком тяжелым, подумалось лекарю, и она решила на время замкнуться в собственном мирке.

– Всем-всем расскажу, что вы, как бык племенной, на собственную служанку влезали, а потом спорыньей ее накормили, – зашептала Магдалена. – Вечно мы, женщины, за похоть мужскую расплачиваемся. Но не в этот раз!

Хитрые глазки пекаря сверкнули холодным блеском.

– Ну да, и кто же вам поверит? – прошипел он. – Дочь палача и бестолковый сын полевого хирурга… Вот так парочка! Идите, расскажите всему городу про меня. И тогда, клянусь, я вашу жизнь в ад превращу.

– Моя жизнь и так на ад похожа. – Магдалена развернулась к выходу и потащила за собой Симона.

Лекарь в последний раз взглянул на Бертхольда и насмешливо поклонился на прощание.

– Если вас снова понос или запор скрутит, – проговорил он с подчеркнутой вежливостью, – то вы знаете, где меня искать.

Они вместе вышли на улицу; за их спинами слышались приглушенные вопли Михаэля Бертхольда, осыпавшего их отборной бранью. Перед дверью до сих пор толпились зеваки. Магдалена остановилась на мгновение и оглядела собравшихся. Лица их не выражали ничего, кроме пренебрежения и отвращения.

«Дочь палача и бестолковый сын полевого хирурга. Вот так парочка…»

Девушка тут же утратила всякую уверенность, что им хоть кто-то поверит. Крестьяне и ремесленники расступились перед ними, образовав живой коридор. Все старались встать подальше от них, словно эти двое болели чем-то заразным.

Симон с Магдаленой двинулись в сторону Речных ворот, и, пока не скрылись из виду, горожане не сводили с них цепких взглядов.