Штурм - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 76

Перед глазами Кальтера уже стояла багровая пелена, а на теле у него кровоточило не меньше десятка ран, и их число продолжало расти. Отбиваясь из последних сил, он чуял, что еще не покинувшая его жизнь ведет свой финальный отсчет. Который он, естественно, не слышал. Но знал: если он простоит на ногах еще хотя бы полминуты, это будет немыслимый по его меркам подвиг.

Казалось бы, что вернее этого прогноза нет и быть не может. И тем не менее Кальтер ошибся. Каким бы привлекательным кандидатом он ни был сейчас для смерти, на сей раз она пришла не за ним, а за Огилви.

Вытянув руку, чтобы нанести еще один удар Белым Быком, Джон в следующее мгновение лишился этой самой руки – ее отсек в локте точным ударом чей-то гладиус. Кальтер не сомневался, что даже после такого ранения героический шотландец мог еще какое-то время стоять на ногах и сражаться. Однако пропущенный им удар и вспыхнувшая за этим боль стали для Джона неожиданностью. На миг он застыл как вкопанный, хотя уже через пару секунд наверняка мог бы продолжить бой. Вот только враг не зевал и, воспользовавшись этой заминкой, быстро закрепил достигнутый успех.

Несколько мечей вонзились шотландцу одновременно в спину и в грудь, а один проткнул ему насквозь шею. Огилви хотел что-то выкрикнуть, но вместо этого лишь изверг изо рта фонтан крови, после чего выронил меч и повалился ниц к ногам своих убийц, которые на этом не успокоились и нанесли в спину мертвеца еще десятка полтора ударов, хотя и так было понятно, что он свое отвоевал и отныне не представляет для них угрозы.

То же самое можно было теперь сказать о Кальтере. Лишившись последней поддержки, он тут же превратился для римских мечей в единственную цель. И хоть пакаль по-прежнему оставался у него в руке, после гибели шотландца проку от артефакта уже не было. Кальтер парализовал еще одного врага, но другой в этот момент ударом сзади разрубил ему левое плечо, а третий рассек оба ахиллесова сухожилия.

Задохнувшись от новой вспышки боли, Кальтер хотел развернуться и из последних сил расквитаться с врагами за эти коварные удары. Но все без толку – его ноги подкосились, и он, не сделав и шага, рухнул на траву.

«Ну вот и все!» – подумал он, ожидая, когда ему в спину, так же как горцу, вонзится множество клинков. Несмотря на трагическую развязку, мысль о наконец-то настигнувшей его смерти принесла Кальтеру облегчение. Все его тело терзала адская боль, и то, что она должна была вот-вот прекратиться, служило ему последним утешением. Достаточно сильным, чтобы смириться с неизбежной кончиной и больше ей не противиться.

Однако время шло, а боль не прекращалась, потому что смерть по какой-то причине задерживалась. Желая скорейшего прекращения своих мук, Кальтер был крайне разочарован этой ее задержкой. Приподняв голову, он увидел стену из окружающих его щитов. Их опустили на землю солдаты, которые, завершив битву, столпились вокруг последнего поверженного врага. Больше ничего из такого положения рассмотреть было нельзя. И он, скрипя зубами от боли, принял нелегкое для себя решение подняться. Ему показалось, что как раз этого римляне от него и ждали. Почему и не хотели даровать ему быструю смерть, пригвоздив его мечами к земле.

Встать на ноги с подрезанными связками у Куприянова при всем старании не получилось бы. Но он был не гордый и вполне мог постоять на коленях. Ну а для, так сказать, утешительной гордости ему хватало того факта, что он пережил всех своих компаньонов. А также удостоился от врагов того, чего не заслужил даже благородный Кан Вада – не умереть от ударов в спину. По крайней мере, легионеры отказались казнить пленника таким способом. Что, впрочем, не обещало ему более приятную и легкую смерть. Равно как помилование, хотя робкая надежда на это у него все же теплилась.

Весь израненный и окровавленный, он кое-как поднялся на колени и взглянул в лица своих победителей. Лица эти были исполнены равнодушия и не выражали практически ничего, хотя в бою они вполне натурально кривились от ярости и боли. Но Кальтеру было уже наплевать на то, как относятся к нему римские солдаты. Даже если они просто развернутся и уйдут, оставив его здесь, он все равно через час-полтора умрет от потери крови. У него не осталось сил не только на то, чтобы куда-то идти, но и на то, чтобы перевязать свои раны. Нет, он, конечно, попробует это сделать. И будет бороться за свою жизнь до последнего, если ему все-таки ее оставят. Однако он не вчера родился, повидал на своем веку достаточно ран и мог с полной уверенностью сказать, какова была его вероятность выжить.

Едва Кальтер поднялся, как стоящие напротив него солдаты расступились, пропуская вперед огромного легионера. Он не походил на военачальника, поскольку носил такие же доспехи, как его собратья, и был вооружен простым солдатским мечом. Который громила извлек из ножен сразу, как только приблизился к Кальтеру.

Кальтер молчал, поскольку ему было нечего сказать римлянину, взирающему на него с высоты своего немалого роста. Римлянин также помалкивал. И, судя по отсутствию у него на лице эмоций, не испытывал никакого желания беседовать с израненным пленником. Меч его не был обагрен кровью – стало быть, он не участвовал в битве или же она закончилась до того, как он в нее ввязался. Но громиле все-таки позволили встретиться с последним выжившим врагом. И если не для поединка чести, выйти на который Кальтер был уже не в состоянии, то, значит, с другой целью. Тоже вполне понятной и предсказуемой. Настолько понятной и предсказуемой, что удивляться ей уже совершенно не приходилось.

Отступив влево, легионер коснулся лезвием меча шеи Кальтера сзади – видимо, чтобы получше прицелиться для удара. После чего ухватился за рукоять обеими руками и, подняв меч над головой, замахнулся им так сильно, как только смог.

– Sic transit gloria mundi [1] , – горестно хмыкнув, вымолвил Кальтер первое, что взбрело ему сейчас в голову…

…И оно же – последнее, что он сказал в своей жизни за миг до того, как гладиус римлянина стремительно опустился и его голова с мерзким хрустяще-хлюпающим звуком отделилась от тела. Причем он не только успел почувствовать удар и расслышать этот звук, но даже заметил стоящий на коленях собственный обезглавленный и залитый кровью труп.

Еще несколько мгновений упавшая на траву, отрубленная голова Кальтера жила и глядела на мир тускнеющими глазами. А затем все исчезло, и наступила тьма…

Холодная, густая и вечная…

Погодка в раю была не особо теплая, но в целом комфортная. И солнце поигрывало лучами довольно приветливо, пусть даже по небу там и сям ходили хмурые тучки. Ландшафты тоже не особо радовали глаз: скалистые горы, чьи склоны у подножия были покрыты сухой травой и кустарником, а выше они становились крутыми и каменистыми. На вершинах самых высоких гор лежал снег, однако, судя по еще не облетевшей желтой листве на кустах, в раю стояла ранняя осень. Впрочем, она могла быть здесь и всегда – не самый худший вариант для загробной жизни, если задуматься.