У нас в саду жулики - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Михайлов cтр.№ 39

Записанных в историю Земли,

Невиданных бесчисленных страданий,

Виновником которых были Вы.

И этот счет никто не уничтожит,

Его предъявит Вам проснувшийся народ.

Он уплатить по счету Вам предложит,

Когда опомнится от Ваших всех «свобод».

Уперевшись ладонью в скулу, я сижу на табурете и в тоскливом ожидании приник ухом к стене. Точно прослушиваю больного. Надо что-то делать.

Грохот все не прекращается. Как будто что-то падает. А потом ползет. И сиплый голос Клавдии Ивановны:

– А ну, положь! Тебе говорят… А ну, положь тапочку… я тебе, блядина, покажу… – и дальше угрожающее рычание.

Я сижу и жду. И совсем не напрасно. Когда уже, казалось, устанавливается тишина, вдруг раздается удар. Еще удар. И еще… Такое впечатление, что кого-то хватают за шиворот и со всего размаху дубасят головой об стенку. С равномерными интервалами. На будильнике двадцать минут второго.

Пили, наверно, часов с восьми и до гимна. Потом вроде бы угомонились. Я уже почти засыпал, как вдруг из-за стены послышался такой диалог. Клавдия Ивановна, похоже, сидела на стуле и командовала:

– Марта, ко мне! – И что-то ей, как видно, подставляла. И Марта, счастливо повизгивая, прыгала. Затем команда повторялась, и все начиналось по новой. В промежутках между прыжками Марта переходила с визга на радостный лай. Скорее всего, Клавдия Ивановна ей что-нибудь подбрасывала. За службу. И при этом нежно приговаривала:

– Ах, ты, моя хорошая! Мо-ло-дец…

Клавдия Ивановна теперь уже не одна. Сейчас у нее сразу две симпатии. Клавдия Ивановна стала красить губы и даже сделала перманент. В ней проснулась женщина. Теперь, помимо Клавдии Ивановны, у меня два новых соседа. Леша и Лохматый.

Леша имеет на Клавдию Ивановну виды. Так, по крайней мере, считают в квартире. Он мой ровесник. Леша младше Клавдии Ивановны лет на двадцать. Но ведь возраст для любви не помеха.

У Леши в Ленинграде семья, но он с ней не ужился. Не сошелся характером. И теперь должен платить – тридцать три процента. А чтобы перевести дух, временно нигде не работает. Но я его часто вижу на Полтавской. Возле товарной станции. Когда Леша в квартире, то у него привычка ходить в туалет в носках. Ему кажется, что так его меньше слышно. Но иногда он своей привычке изменяет. Если из комнаты уже никак не выйти, то можно воспользоваться батареей. В одной батарее целых двенадцать секций и между секциями – отверстия; да еще умножить на два – под каждым окном по батарее. И это очень удобно.

В отличие от Леши, Лохматый попадается на глаза реже. Он предпочитает из комнаты не выходить. Вообще. Конечно, ему труднее. Не тот возраст. Лохматый уже совсем лысый.

Утром ребята отсыпаются. Клавдия Ивановна спозаранку в столовой, Варвара Алексеевна где-нибудь еще на рынке, а все остальные на работе. В квартире никого. Одна Наталья Михайловна. А часам к десяти из типографии прихожу я.

Опохмелившись, если, конечно, осталось со вчерашнего, друзья отправляются на добычу. Леша крутится на товарной, а Лохматый где-нибудь на овощебазе. А вечером возвращаются. Каждый с бутылкой. Клавдия Ивановна приносит из столовой продукты, и начинается веселая жизнь.

Сначала даже поют. Все разговаривают, разговаривают. И вдруг как грянут:

– «Орлята… учатся летать…» – А после давай скандалить.

Сперва просто кричат, а Марта лает. Она не любит, когда при ней повышают голос. А ближе к полуночи переходят на ползанье. И раз в неделю начинают гудеть с утра. Прямо с одиннадцати. Смотря когда у Клавдии Ивановны выходной. Он у нее скользящий. И тогда собирается целая компания. В основном мужчины – товарищи Лохматого и Леши. По труду. Но пока еще все спокойно. Никто никого не убил. А вот с Мартой никто не гуляет. Днем она воет в комнате, а вечером принимает участие в пиршестве. А гадит, наверно, прямо на пол. И иногда из-под двери вытекает ручеек. Конечно, Марта могла бы последовать примеру мужчин, но, во-первых, она все-таки женщина, а во-вторых, до отверстий в батарее ей все равно не достать.

У Леши с Лохматым от квартиры на пару один ключ, и иногда они возвращаются раньше Клавдии Ивановны. Но соседи запротестовали, и Клавдия Ивановна у них ключ отобрала. Но от комнаты оставила. Чтобы закрывать Марту. Но соседи поставили вопрос ребром, и тогда Клавдия Ивановна отобрала и этот, а ребята поставили задвижку. Все. Теперь и не придерешься. Сейчас у Клавдии Ивановны дверь нараспашку.

Пожалуйста, открывай и входи. Правда, внутри Марта. И еще она не только воет. Время от времени она кидается на дверь с той стороны и, царапаясь и скуля, пытается ее выбить. Иногда мне приходит мысль открыть входную дверь квартиры, а потом, выдвинув задвижку, по-быстрому юркнуть в комнату. И тогда Марта убежит. Но пока я еще не решился. И потом все равно не поможет. Побегает, побегает и вернется. По нюху. Хоть бы кто-нибудь ее по пьянке съел.

А иной раз друзья возвратятся и ждут. Прямо на лестнице. Сядут на подоконник и смотрят. Такие жалкие. Поневоле откроешь и впустишь. Или нажмут на кнопку и не отпускают: чувствуют, суки, что дома. Сидишь и не открываешь. Потом отпустят и опять на подоконник. Вроде бы ушли. А через полчаса по новой. С одной стороны Марта, а с другой они. Просто и не знаешь, чем помочь.

А как-то раз впустил, а они Клавдию Ивановну не дождались. Нажрались. Очень хотелось. А дверь спьяну не закрыли. Марта выскочила в коридор и давай носиться. Добежит до кухни – и обратно. И все рычит. Лапы здоровенные, язык туда-сюда так и ходит, а из пасти слюна. Ох, и наделала шороху! Все изнутри позакрывались и дрожат. Кто в комнате, а кто в туалете. И непонятно, кому лучше. Кто в туалете, тому не посмотреть телевизор. А кто в комнате, тому туалет не светит.

После этого случая решили написать в домком заявление. Я еще помогал редактировать. А когда дошло до подписей, то некоторые воздержались.

– Да слышали, – говорят, – вроде бы кто-то лаял.

А остальные видят, что некоторые воздержались, и тоже воздержались. Остался один я. Как будто мне больше всех надо. Но ведь хотели же все!

Может, поменяться? Сходить в бюро обмена. И предложить. Комната одиннадцать с половиной метров. Солнечная сторона. Телефон, ванная. Два туалета. Правда, тринадцать соседей. Ну, и что? Даже лучше. Дежурить реже. Бывает, всего один сосед, а хуже десяти. А так все-таки живой коллектив.

Но ничего не получится: запах. Когда придут смотреть. Войдут и сразу все поймут. У нас с Клавдией Ивановной общий тамбур. И чтобы его миновать, необходимо зажать нос.

Осталось последнее – урезонить. Ведь должна же проснуться у человека совесть. Поймали момент, когда Клавдия Ивановна более или менее трезвая, и решили поговорить. Всей квартирой. Клавдия Ивановна стояла возле плиты, и все собрались. И даже Наталья Михайловна. Приползла. Правда, не зная, в чем дело. Запах до нее не доходит. Да и собака не беспокоит. Просто услышала шум и решила посмотреть. А Варвара Алексеевна тут же, ей в пику, ушла. И Клавдия Ивановна дала обещание. Что исправится. И даже плакала. Неужели ее никто не жалеет? Муж повесился. Ну, завела собачку. Ну, пьет. А кто сейчас не пьет? И дежурить она будет за четверых. За себя с Мартой, и за Лешу с Лохматым. А Леша у нее просто друг. Да он ей в сыновья годится. Зачем распространять сплетни… Клавдия Ивановна вытерла фартуком щеки и, схватив за ручки бадью, потащила свое варево в комнату. На всех четверых. И все разошлись. Но так ничего и не изменилось. Вернее, стало хуже.