Марк бросился к окну и выглянул наружу. Мэри-Линетт
услыхала, как он попытался вздохнуть, но у него перехватило дыхание. Может, он
хотел найти всему этому какое-то невинное объяснение? Мэри-Линетт сжала его
плечо.
Брат и сестра наблюдали, как девушки работают лопатой,
сменяя друг друга. И вновь Мэри-Линетт поразилась тому, насколько они сильные.
Ведь Джейд выглядела такой хрупкой.
Всякий раз, когда кто-нибудь из сестер окидывал взглядом
сад, сердце Мэри-Линетт подпрыгивало в груди.
«Только бы они нас не увидели, только бы не услышали, не
поймали!»
Рядом с девушками уже образовалась внушительная куча земли,
но вот Ровена и Кестрель склонились над ямой. Они вытащили из нее длинный
предмет, завернутый в мешок для мусора, который Мэри-Линетт уже видела прежде.
Казалось, он был жестким… и поразительно легким. В тот первый раз Мэри-Линетт
удивилась: пакет был слишком легким для трупа. Или слишком жестким… Как долго
длится трупное окоченение?
Марк дышал неровно и тяжело, с присвистом.
Девушки понесли пакет к проходу в зарослях.
Марк выругался.
Мэри-Линетт лихорадочно соображала, что предпринять.
— Марк, оставайся здесь. Я пойду за ними…
— Я с тобой!
— Ты должен рассказать папе, если со мной что-то
случится…
— Я пойду с тобой.
Времени на споры не было. В глубине души Мэри-Линетт даже
обрадовалась, что Марк пойдет с ней.
Она с трудом выдохнула:
— Тогда пошли. И — ни звука!
Ночь была темная, и Мэри-Линетт опасалась, что сестры уже
потерялись из виду. Но когда они с Марком протиснулись сквозь кусты
рододендронов, то заметили впереди свет. Крошечный подпрыгивающий белый огонек.
Сестры взяли с собой ручной фонарик.
«Не шуми, ступай осторожно», — Мэри-Линетт не решалась
сказать это Марку вслух. Но она снова и снова, будто заклинание, твердила это
про себя. Она вся целиком сосредоточилась на тонком, похожем на хвост кометы
лучике света, который вел их в темноте.
Огонек вел их на юг, к сосновому бору. Прошло немного
времени, и они углубились в лес.
«Куда же они направляются?» — думала Мэри-Линетт. Она
ощущала, как напрягаются ее мышцы, когда она пытается идти быстрее и при этом
не шуметь. Им повезло: душистая, немного влажная сосновая хвоя густым ковром
устилала землю, заглушая шаги. Мэри-Линетт почти не слышала шагов Марка позади
себя, если только он не оступался.
Казалось, они шли целую вечность. Было очень темно, хоть
глаз выколи, и Мэри-Линетт быстро потеряла ориентацию. Она уже не понимала, где
они находятся и как смогут отсюда выбраться.
«Черт… я совсем рехнулась: затеяла такое… да еще и Марка
втянула. А теперь мы забрались в самую чащу леса в компании трех ненормальных
девиц…»
Огонек замер на месте.
Мэри-Линетт остановилась и вытянула руку, чтобы остановить
Марка. Тот немедленно налетел на нее. Мэри-Линетт не спускала глаз с огонька,
пытаясь убедиться, что он действительно неподвижен.
Да. Он не двигался. Луч фонарика был направлен на землю.
— Давай подберемся поближе, — прошептал Марк
Мэри-Линетт на ухо.
Она кивнула и стала подкрадываться к огоньку — так медленно
и тихо, как только могла. Через каждые несколько шагов она останавливалась и
замирала, присматриваясь к свету фонаря: не придет ли он опять в движение.
Но огонек оставался неподвижен. Мэри-Линетт опустилась на
землю и последний десяток шагов до края вырубки, где сестры остановились,
проползла по земле. Отсюда ей хорошо было видно, что они делают.
Копают… Раскидав лопатой сосновую хвою, Кестрель начала рыть
яму.
Мэри-Линетт почувствовала, как Марк, сминая папоротники,
подползает к ней сзади. Она слышала, как тяжело он дышит. Он все видел!
«Прости, Марк. Прости меня».
Теперь уже можно было не сомневаться. Теперь Мэри-Линетт все
точно знала. Не нужно было даже заглядывать в мешок.
«Как же я смогу найти это место? Как я вспомню, где оно
находится, когда приведу шерифа? Это похоже на лабиринт в одной компьютерной
игре… повсюду вечнозеленый лес, и ни один его участок не отличить от другого».
Мэри-Линетт закусила губу. Подстилка из влажной хвои, на
которой она лежала, была удобной — мягкой и упругой. Они могут дождаться здесь,
пока сестры не уйдут, а затем как-нибудь пометить деревья. Сделать фотоснимки.
В свете фонаря она увидела руку, положившую лопату. Затем
Ровена и Кестрель подняли упакованный в мешок для мусора предмет («Джейд,
наверное, держит фонарь», — подумала Мэри-Линетт) и опустили его в яму.
«Прекрасно. Теперь осталось лишь закопать…»
Луч фонаря высветил наклонившуюся над лопатой Ровену. Она
начала быстро засыпать яму.
Мэри-Линетт обрадовалась. «Теперь уже скоро», —
подумала она и вздохнула с облегчением.
Но вдруг…
Луч фонаря резко дернулся. Мэри-Линетт прижалась к земле,
широко раскрыв глаза. В свете луча она увидела силуэт — ореол золотых волос,
окутывающий лицо… Кестрель! Кестрель вся напряглась и застыла, обернувшись в
сторону Марка и Мэри-Линетт. Она прислушивалась. Прислушивалась…
Мэри-Линетт лежала совершенно неподвижно; она дышала
открытым ртом, стараясь не издавать ни звука. В мягкой упругой хвойной
подстилке копошились какие-то мелкие твари. Мэри-Линетт не решилась
пошевелиться, даже когда почувствовала, что у нее по спине под рубашкой кто-то
ползет.
В ушах у нее звенело от напряжения. Но в лесу было тихо…
неправдоподобно тихо. Единственное, что она слышала, — это биение своего
сердца… казалось, что оно бьется прямо в горле и звук отдается в голове.
Мэри-Линетт было страшно.
И это был не просто страх. Такие ощущения она испытывала,
лишь когда ей было лет девять или десять. Страх привидений. Страх того, чего на
свете не бывает… А вдруг?..
Как бы то ни было, но при виде силуэта Кестрель на фоне
темного леса Мэри-Линетт охватил страх, будто она увидела чудовище. Она
оцепенела от ужаса.
«Господи!.. Я не должна была приводить сюда Марка…»
Но тут она услышала звук его дыхания. Просто слабый звук, не
свистящий, а скорее похожий на кошачье мурлыканье. Так он дышал в детстве,
когда тяжело болел.
Кестрель замерла, повернув голову, словно настороженно
прислушиваясь.
«Марк! Не дыши… Задержи дыхание!»
…События развивались с молниеносной быстротой.
Кестрель ринулась вперед. Мэри-Линетт с ужасом смотрела, с
какой невероятной скоростью она мчится, подпрыгивая на бегу. Слишком быстро! Ни
один человек не может бегать так быстро…