– Нет ничего лучше слуг-туземцев, – сказал майор Барнэби. –
Они знают свое дело и не разводят разговоров.
Но намек, содержавшийся в этой фразе, не был воспринят
миссис Куртис. Она вернулась к прежней теме:
– Две телеграммы она получила. Две – в течение получаса. Я
так беспокоилась! Но она прочитала их с таким равнодушием. Потом сказала, что
едет в Эксетер и вернется только завтра утром.
– И взяла с собой молодого человека? – с некоторой надеждой
поинтересовался майор Барнэби.
– Нет, тот остался здесь. Такой он приятный в разговоре.
Хорошая бы была пара.
Ворчание со стороны майора Барнэби.
– Ну вот, – сказала миссис Куртис, – я пошла.
Майор Барнэби прямо затаил дыхание, боясь отвлечь ее от
цели. Но на этот раз миссис Куртис оказалась верна своему слову. Она закрыла за
собой дверь.
Облегченно вздохнув, майор достал трубку и принялся изучать
проспект какой-то шахты, который излагался в таких оптимистических выражениях,
что мог вызвать подозрения в любом сердце, кроме сердца вдовы или бывшего
солдата.
– Двенадцать процентов, – пробормотал Барнэби. – Звучит
неплохо…
По соседству капитан Вайатт безапелляционно внушал мистеру
Рикрофту:
– Такие, как вы, ничего не знают о мире. Вы никогда не жили.
Вы никогда не испытывали лишений.
Мистер Рикрофт молчал. Было так легко вызвать гнев капитана
Вайатта неверным словом, что безопаснее было молчать.
Капитан перегнулся через подлокотник своего инвалидного
кресла.
– Куда эта сука девалась? Приятная на вид девица, – добавил
он.
Ход мысли был для него вполне естественный. Но совсем иначе
воспринимал это мистер Рикрофт и был несколько шокирован.
– Только вот что она тут делает? Вот что я хочу знать! –
громогласно вопрошал капитан Вайатт. – Абдулла!
– Да, сагиб.
– Где Булли? Она опять убежала?
– Она кухня, сагиб.
– Смотри не корми ее. – Он снова откинулся на спинку своего
кресла и вернулся к другой теме: – Что ей здесь надо? С кем она тут собирается
общаться, в таком-то месте? Все вы старомодные чудаки, и она умрет здесь у вас
от скуки. Я поговорил с ней сегодня утром. Думаю, она удивилась, что нашла
здесь такого человека, как я. – Он покрутил ус.
– Она невеста Джима Пирсона, – сказал мистер Рикрофт. –
Знаете, того человека, которого арестовали за убийство Тревильяна.
Вайатт уронил на пол стакан виски, который он как раз
подносил ко рту. Он немедленно заорал: «Абдулла!» – и обругал слугу за то, что
стол установлен не под тем углом к креслу. Затем возобновил разговор:
– Так вот кто она! Слишком хороша для такого субчика. Такой
девушке нужен настоящий мужчина.
– Молодой Пирсон очень хорош собой, – заметил мистер
Рикрофт.
– Хорош собой! Хорош собой! Девушке не нужна болванка для
париков. Что такое человек, который целый день просиживает в офисе? Какой у
него жизненный опыт?
– Возможно, предъявление ему обвинения в убийстве будет для
него хорошим жизненным опытом на каком-то этапе, – сухо заметил мистер Рикрофт.
– И полиция уверена, что это он?
– Должно быть, они достаточно уверены, иначе бы не
арестовали.
– Мужланы, деревенщина! – презрительно произнес капитан
Вайатт.
– Не скажите, – возразил мистер Рикрофт. – Инспектор
Нарракот произвел на меня утром впечатление знающего и энергичного человека.
– Где же это вы его видели утром?
– Он заходил ко мне домой.
– А ко мне он не заходил, – сказал капитан Вайатт с
оскорбленным видом.
– Ну, вы не были близким другом капитана Тревильяна, у вас с
ним не было ничего общего.
– Не знаю, что вы имеете в виду. Тревильян был скряга, и я
сказал ему это в лицо. Не вышло у него распоряжаться тут мною. Я не кланялся
ему без конца, как другие. И таскался вечно ко мне, и таскался, и таскался. А
если уж я кого-нибудь не хочу видеть целую неделю, или месяц, или даже год –
это мое дело.
– И вы можете никого не видеть целую неделю? – удивился
мистер Рикрофт.
– Конечно, могу. Да и зачем мне? – Разгневанный инвалид
стукнул по столу: мистер Рикрофт понял, что, как всегда, сказал не то. – На кой
черт мне это надо, скажите?
Мистер Рикрофт благоразумно промолчал. Гнев капитана утих.
– Все равно, – ворчал он, – если полиция хочет что-то знать
о капитане Тревильяне, им надо идти ко мне. Я пошатался по свету, и я умею
разбираться в людях. Я могу оценить человека. Что им толку ходить по слабоумным
да по старым девам? Им нужен человек, способный разбираться в людях. – Он снова
стукнул по столу.
– Полагаю, они сами знают, что им нужно, – сказал мистер
Рикрофт.
– Они наверняка интересовались мною, – сказал капитан
Вайатт. – И в этом нет ничего удивительного.
– Э-э, что-то я не припоминаю такого, – осторожно возразил
мистер Рикрофт.
– Как это не припоминаете? Вы ведь еще в своем уме.
– Мне кажется, э-э, я просто был смущен, – умиротворяюще
ответил мистер Рикрофт.
– Смущены! Да ну? Боитесь полиции! Я не боюсь. Пусть
приходят, вот что я скажу. Они у меня узнают! Вы знаете, я вчера вечером убил
со ста ярдов
[26]
кошку?
– Неужели? – воскликнул мистер Рикрофт.
Привычка капитана палить из револьвера в реальных и
воображаемых кошек была сущим наказанием для соседей.
– Ну, я устал, – вдруг сказал капитан. – Выпейте еще на
дорожку.
Правильно понимая этот намек, мистер Рикрофт поднялся.
Капитан Вайатт настойчиво продолжал предлагать ему выпить.
– Вы были бы дважды мужчиной, если бы выпили. Мужчина,
который отказывается выпить, – не мужчина!
Но мистер Рикрофт не поддавался. Он уже выпил сегодня
хорошую порцию виски с содовой.
– Какой вы пьете чай? – спросил капитан Вайатт. – Я вот
ничего не понимаю в чаях. Велел Абдулле достать немного. Думаю, девушка
как-нибудь, может, зайдет выпить чаю. Чертовски хорошенькая девушка. Ей, должно
быть, до смерти надоело в таком месте, где даже не с кем поговорить.