В комнате присутствовала еще одна женщина – до сих пор она
сидела молча, но сейчас шевельнулась в кресле и заговорила:
– Люцифер… Да, теперь понимаю. Он всегда был таким.
– Майкл был очень красив, – продолжал Пуаро, – и любил
красоту, которую создавал своими руками, мозгом и воображением. Ради нее он
пожертвовал бы всем. Думаю, по-своему Майкл любил Миранду, но был готов
пожертвовать ею ради собственной безопасности. Он тщательно спланировал ее
убийство, внушив ей мысли о ритуальном жертвоприношении. Миранда сообщила ему,
что уезжает из Вудли-Каммон, и он велел ей встретиться с ним у гостиницы, где
закусывали вы и миссис Оливер. Девочку нашли бы на Килтербери-Ринг рядом с
золотым кубком и знаком двойного топора – чем не ритуал?
– Очевидно, он был безумен, – промолвила Джудит Батлер.
– Мадам, ваша дочь в безопасности, но я очень хотел бы
узнать кое-что.
– Полагаю, вы заслужили право знать все, что я могу вам
сообщить, мсье Пуаро.
– Миранда – ваша дочь, но не дочь ли она и Майкла Гарфилда?
Помолчав, Джудит ответила:
– Да.
– Но она этого не знает?
– Нет. Встреча с ним здесь была случайным совпадением. Я
познакомилась с Майклом, когда была молодой девушкой, безумно в него влюбилась,
а потом… испугалась.
– Испугались?
– Да, сама не знаю почему. Не то чтобы он что-то сделал –
просто меня пугала его натура. За внешней мягкостью скрывалась холодная
безжалостность. Я боялась даже его страсти к творчеству. Поэтому я не сказала
Майклу, что жду ребенка, а просто оставила его – уехала и родила Миранду. Я
придумала историю о муже-летчике, погибшем в катастрофе. В Вудли-Каммон я
появилась более-менее случайно – у меня завелись контакты в Медчестере, где я
могла найти место секретаря. А в один прекрасный день Майкл Гарфилд прибыл сюда
работать в лесу Куорри. Сначала я не возражала, да и он, по-моему, тоже. Что
было, то прошло, но позже, заметив, как часто Миранда бывает в лесу, я стала
беспокоиться…
– Да, – кивнул Пуаро, – их тянуло друг к другу. Кровные узы.
Я замечал сходство между ними, но Майкл, последователь Люцифера, был самим
злом, а в вашей дочери нет зла – только невинность и разум.
Он подошел к столу, взял конверт и вынул карандашный
рисунок.
– Ваша дочь.
Джудит посмотрела на рисунок. Внизу стояла подпись: «Майкл
Гарфилд».
– Майкл нарисовал Миранду у ручья в лесу Куорри, – объяснил
Пуаро. – По его словам, он сделал это, чтобы не забыть ее. Майкл Гарфилд боялся
забыть свою дочь, но это не удержало его от попытки убить ее.
Пуаро указал на надпись карандашом в верхнем левом углу:
– Прочтите это.
– Ифигения, – медленно прочитала Джудит.
– Да, – сказал Пуаро, – Ифигения. Агамемнон пожертвовал
своей дочерью, чтобы попутный ветер доставил его корабли в Трою. Майкл
собирался принести в жертву свою дочь, чтобы заполучить новый сад Эдема.
– Он знал, что делает, – мрачно произнесла Джудит. –
Интересно, стал бы он когда-нибудь об этом сожалеть?
Пуаро не ответил. Его глазам представился молодой человек
исключительной красоты, лежащий возле мегалитического камня с изображением
двойного топора и сжимающий в мертвых пальцах золотой кубок, который он схватил
и осушил, когда перед ним предстало возмездие, явившееся спасти его жертву и
передать его в руки правосудия.
«Майкл Гарфилд умер по заслугам, – думал Пуаро, – но, увы,
сад никогда не расцветет на острове в греческих морях…»
Вместо этого будет цвести Миранда – юная, живая и красивая.
Он поднес к губам руку Джудит.
– До свидания, мадам. Напоминайте обо мне вашей дочери.
– Она должна всегда помнить вас и то, чем вам обязана.
– Лучше не надо – некоторые воспоминания желательно
похоронить навсегда.
Пуаро подошел к миссис Оливер.
– Доброй ночи, chère madame. Леди Макбет и Нарцисс…
Это было необычайно интересно. Должен поблагодарить вас за то, что вы привлекли
мое внимание к этому делу.
– Ну вот, – сердито отозвалась миссис Оливер. – Опять я во
всем виновата!