— Ну, — заметила мисс Хармон, — времени-то
прошло совсем немного… Дайте срок.
От возбуждения мисс Брент начала потирать кончик носа.
— Так вы, дорогая, думаете…
— Ну вы же знаете Гарри!
— Говорят, он изменился, он…
— Дорогая, — мягко, но решительно перебила ее мисс
Хармон. — Мужчины никогда не меняются. Если он привык порхать как мотылек,
так всю жизнь и будет. Уж я-то знаю.
Мисс Брент заметно повеселела.
— Вы правы, дорогая, ах, как вы правы. Хлебнет она с
ним горя, бедняжечка. Кто-то должен ее предостеречь. Как вы думаете, она знает
эту историю с дочерью табачника?
— Трудно сказать. Но, в любом случае, нельзя оставлять
бедняжку в неведении. Ведь ситуация очень пикантная… Аптека-то у нас одна!
(Дочь продавца из табачной лавки к тому времени уже вышла замуж за аптекаря.)
— А что, если ей ездить в мачбенгэмскую аптеку? —
осенило мисс Брент.
— Думаю, — заметила мисс Хармон, — Гарри ей
сам это предложит.
Они понимающе переглянулись.
— Но предупредить ее все равно нужно, — заключила
мисс Хармон.
— Вот свиньи! — возмущалась Кларисса Вейн. —
Ну почему некоторые люди ведут себя так по-свински?
Доктор Хейдок недоуменно поднял глаза на свою племянницу.
Впрочем, он давно уже привык к импульсивности этой высокой
темноволосой девушки, хорошенькой и очень отзывчивой. Сейчас в ее огромных
карих глазах пылало негодование. Она яростно продолжала:
— Эти старые девы жить не могут без сплетен! Вечно они
все вынюхивают да подсматривают…
— За Гарри Лекстоном, ты хочешь сказать?
— Ну да. Почему бы им не оставить в покое всю эту
историю с дочкой табачника?
— Ах, вон оно что! — Доктор пожал плечами. —
Довольно неприглядная история.
— Вот именно. И к тому же давняя. Ну и зачем
вытаскивать все это на свет Божий через столько лет? Весьма напоминает
вурдалаков, пирующих над трупом.
— Ты, конечно, права, милая… Но, видишь ли, у нас здесь
так мало событий, что люди поневоле обращаются к прошлым. Не пойму только,
почему тебя все это так расстраивает.
Кларисса Вейн покраснела и отвернулась. Когда она наконец
заговорила, голос ее звучал совершенно нормально.
— Ну.., они выглядят такими счастливыми. Я про
Лекстонов… Такие молодые и так любят друг друга… Это же чудесно. И меня бесит,
что какие-то сплетни и грязные намеки могут разрушить их счастье.
— Хм… Понятно.
— Я только что говорила с Гарри. Он же радуется как
ребенок, что осуществил свою заветную мечту и перестроил Кингсден. Совершенно
счастлив и полон самых радужных надежд. А она вообще дитя. Думаю, у нее и
горя-то настоящего в жизни не было. И не должно быть! Ты же ее видел, дядя.
Разве я не права?
Доктор ответил не сразу. Многие завидовали Луизе Лекстон,
считая, что судьба уж слишком к ней благосклонна. У него же она вызывала
воспоминание о популярной песенке из далекого прошлого. Там был такой припев:
«Бедная богатая девочка…»
Миниатюрная и изящная, с тонкими льняными кудрями и
огромными мечтательными голубыми глазами, Луиза совсем не была готова к
свалившимся на нее обязанностям светской львицы. Она едва держалась на ногах от
усталости, а поток поздравлений все не иссякал. Ей безумно хотелось домой —
сейчас же, если Гарри не против. Она украдкой взглянула на мужа. Высокий,
широкоплечий и неутомимый, он от всей души наслаждался этим скучнейшим вечером.
«Бедная богатая девочка…»
— Уффф! — вырвался у Луизы долгий вздох
облегчения, когда они наконец оказались на свежем воздухе. — Милый, это
было ужасно!
Гарри с нежностью посмотрел на жену и рассмеялся.
— Просто чудовищно! Но теперь все позади. Ты же знаешь,
любимая, нужно было пройти через это. Все эти старые девы знали меня, когда я
был еще мальчишкой. Они бы просто померли, если бы не смогли тебя увидеть.
Луиза отшатнулась в притворном ужасе.
— И нам тоже придется устраивать для них приемы?
— Ну что ты, любимая, конечно же нет. Теперь они
нанесут нам церемонный визит с визитными карточками и всем таким… Мы ответим им
тем же, и дело можно будет считать законченным. Может, заведешь каких-нибудь
подружек…
Минуты через две Луиза спросила:
— А тут есть интересные люди?
— Дорогая, это же провинция. Но попадаются довольно
милые особы. Остальные же, боюсь, покажутся тебе скучноватыми. Тут ведь в
основном интересуются садом, лошадьми и собаками. Ты, конечно, будешь ездить
верхом. Уверен, тебе понравится. Кстати, хочу показать тебе одну лошадку в
Иглинтоне… Ты будешь от нее без ума. Послушная, ласковая и жутко породистая.
Впереди уже показались ворота Кингсдена, и машина начала
замедлять ход, когда перед самым ее капотом будто из-под земли появилось
существо, нелепее которого трудно было себе и представить. Выругавшись, Гарри
крутанул руль и в самый последний момент избежал столкновения. Существо, стоя
посреди дороги, грозило вслед машине кулаком и изрыгало чудовищные проклятия.
Луиза испуганно схватила мужа за руку.
— Какая жуткая старуха! Кто это?
Лицо Гарри потемнело.
— Маргетройд. Они с мужем почти тридцать лет прожили в
тех развалинах, что я снес.
— А почему она грозила тебе кулаком?
Гарри покраснел.
— Говорят, после смерти мужа она слегка тронулась. Он
уже два года как умер. Она, кажется, считает, что этот дом принадлежал ей. Ну,
и теперь она, конечно, осталась без работы.
— Она.., она голодает? — побледнела Луиза, имевшая
весьма смутное представление о практической стороне жизни.
Даже Гарри, прекрасно знавший, насколько отдаляет богатство
от контактов с реальным миром, был потрясен.
— Боже правый, Луиза, что за мысли! Разумеется, нет. Я
назначил ей пенсию, и притом немалую. Нашел ей новый коттедж и все такое…
— Так на что же она злится? — недоуменно спросила
Луиза.
Брови Гарри сомкнулись в сплошную мрачную линию.
— Откуда мне знать? Я не психиатр. Кажется, она очень
любила этот старый дом.
— Но ведь ты говоришь, это была просто развалины?
— Ну да, так и разваливался ч г части. Крыша сгнила… Не
представляю, как там вообще можно было жить. Ее, правда, это не смущало.
Похоже, он и впрямь для нее много значил. А впрочем, не знаю. У старой дуры
мозги совсем набекрень.