Я быстро выскользнул из столовой и пошел по лестнице.
Старая детская была на верхнем этаже. Я открыл дверь и
вошел. В комнатах нижнего этажа, выходящих окнами в сад за домом, шторы никогда
не задергивали. Но в этой комнате, выходящей окнами на дорогу, шторы были
благопристойным образом закрыты.
В тусклом сером полумраке я увидел Меган. Она скорчилась на
диване, стоявшем у дальней стены, и я сразу вспомнил прячущихся испуганных
зверюшек. Меган окаменела от страха.
– Меган! – окликнул ее я.
Я шагнул вперед, и совершенно бессознательно мой голос
приобрел тот тон, которым говорят, желая успокоить напуганное животное. И я
всерьез удивился тому, что у меня в руках нет морковки или кусочка сахара. Мои
чувства требовали чего-то в этом роде.
Она пристально взглянула на меня, но не шевельнулась, и
выражение ее лица не изменилось.
– Меган! – повторил я. – Джоанна и я
интересуемся, не хотите ли вы побыть у нас немного.
Ее голос прозвучал глухо в мутных сумерках.
– Побыть у вас? В вашем доме?
– Да.
– Вы хотите сказать, что заберете меня отсюда?
– Да, моя дорогая.
Внезапно она задрожала. Это выглядело пугающе и очень
трогательно.
– О, заберите меня отсюда! Пожалуйста, заберите! Это
так ужасно – быть здесь и чувствовать себя злой!
Я подошел к ней, и ее руки вцепились в рукав моего плаща.
– Я трусиха. Я и не знала, что я такая трусиха.
– Все в порядке, малышка, – сказал я. – Такие
события расшатывают нервы. Пойдемте.
– Мы можем уйти сейчас же? Немедленно?
– Конечно, только вы должны взять кое-какие вещи, я
полагаю.
– Какие вещи? Почему?
– Дорогая девочка, – сказал я, – мы можем
предоставить вам кровать, и ванну, и отдых ото всех этих дел, но будь я
проклят, если я одолжу вам свою зубную щетку!
Она робко, чуть слышно хихикнула, будто всхлипнула.
– Я поняла. Я думаю, я очень глупая сегодня. Вы не
должны обращать на это внимания. Я пойду и соберу вещи. Вы… вы не уйдете?
Подождете меня?
– Я получу хорошую трепку, если не дождусь вас.
– Спасибо. Огромное вам спасибо! Извините, что я такая
дурочка. Но это так страшно, когда мама умирает…
– Я знаю, – сказал я.
Я ласково похлопал ее по плечу, она одарила меня благодарным
взглядом и исчезла в спальне. Я спустился вниз.
– Я нашел Меган, – сказал я. – Она
собирается.
– О, как это хорошо! – воскликнула Элси
Холланд. – Это отвлечет ее. Она действительно нервная девочка, вы знаете.
Трудная. Для меня большое облегчение – знать, что нет необходимости помнить еще
и о ней, как обо всем прочем. Вы очень добры, мисс Бартон, я надеюсь, она не
доставит вам неприятностей. О боже, телефон! Я должна ответить. Мистер
Симмингтон не в состоянии…
Она торопливо вышла из комнаты.
Джоанна сказала:
– Какой заботливый ангел!
– Ты говоришь слишком зло, – заметил я. – Она
хорошая, добрая девушка и, конечно, очень чувствительная.
– Очень. И сама это знает.
– Это недостойно тебя, Джоанна, – сказал я.
– Хочешь сказать: почему бы ей не делать свое дело?
– Именно так.
– Я никогда не могла спокойно смотреть на самодовольных
людей, – сказала Джоанна. – Они пробуждают во мне самые худшие
инстинкты. Как тебе показалась Меган?
– Сжалась в комок в темной комнате и была похожа на
побитую газель.
– Бедное дитя. Она сразу согласилась перебраться к нам?
– Она подпрыгнула от радости.
Глухие удары тяжелого предмета об пол и о стену донеслись из
холла, возвещая о приближении Меган и ее чемодана. Я пошел навстречу девушке и
забрал ее ношу.
Джоанна настойчиво произнесла мне в спину:
– Уходим! Я не в состоянии дважды отказываться от
хорошей чашки горячего чая.
Мы вышли наружу. Меня раздражало то, что чемодан к машине
вытащила Джоанна. Я уже мог передвигаться с помощью лишь одного костыля, но еще
не был способен к атлетическим подвигам.
– Садитесь, – сказал я Меган.
Она забралась в машину, я – следом за ней. Джоанна завела
мотор, и мы уехали.
Мы прибыли в «Литтл Фюрц» и вошли в гостиную.
Меган упала на стул и залилась слезами. Она плакала, как
ребенок, – всхлипывала и ревела во весь голос. Я вышел из комнаты в
поисках лекарства. Когда дело касается чувствительных сцен, подумал я, от
Джоанны проку больше, чем от меня.
Вскоре я услышал хриплый, задыхающийся голос Меган:
– Извините меня. Это выглядит по-идиотски.
Джоанна мягко успокаивала ее:
– Ничуть. Возьмите другой носовой платок.
Я пришел к выводу, что Меган нуждается совсем в иной
поддержке. Я вернулся в комнату и протянул девушке наполненный до краев стакан.
– Что это?
– Коктейль.
– Коктейль? В самом деле? – Слезы Меган мгновенно
высохли. – Я никогда не пила коктейлей.
– Всем нам приходится когда-то начинать, – сказал
я.
Меган очень осторожно, маленькими глоточками попробовала
напиток, потом лучезарная улыбка озарила ее лицо, она запрокинула голову и
одним глотком проглотила все.
– Мне это нравится, – сказала она. – А можно
мне еще?
– Нельзя, – ответил я.
– Почему?
– Минут через десять поймете.
– О!
Меган перенесла внимание на Джоанну:
– Я виновата, устроила тут такой рев. Я даже не понимаю
почему. Это выглядит ужасно глупо, потому что я так рада очутиться здесь!
– Все в порядке, – сказала Джоанна. – И мы
тоже очень рады, что вы у нас.
– Вам-то чему радоваться? Вы просто очень добры и
участливы. Но я вам благодарна.
– Пожалуйста, не надо благодарности, – сказала
Джоанна. – Это меня весьма стесняет. Вы наш друг, и мы рады, что вы здесь.
Все, что вам нужно…