Лэшер - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 225

За ужином к ним с Эроном присоединился Юрий. Этим вечером Юрий собирался еще раз побывать на Амелия-стрит, поговорить с Моной. Когда он сообщил об этом, щеки его залила краска. Майкл прекрасно понимал почему. Юрий был явно неравнодушен к Моне.

— Когда я смотрю на нее, то вспоминаю себя в столь же юном возрасте, — запинаясь, пробормотал Юрий. — Она необыкновенная девушка. Обещала, что покажет мне, на что способен ее компьютер. И вообще, нам надо… поговорить.

Налицо все признаки влюбленности — смущение, стыдливый румянец, заикание. Удивительно, до чего велика сила маленькой Моны, подумал Майкл. И со всеми трудностями, связанными с положением наследницы, она справится играючи — так же, как справляется с прочими проблемами.

Майкл ощутил в сердце легчайший укол ревности. Но все-таки Юрий ему нравился — в нем ощущались искренность, надежность и чистота.

— Ему можно доверять, — вполголоса заметил Эрон, когда Юрий ушел. — Он джентльмен, и он понимает, что такое честь и достоинство. Рядом с ним Мона в полной безопасности. Так что вам нечего опасаться.

— Никто из нас не опасается за Мону, — так же тихо ответил несколько пристыженный Майкл. С пронзительной отчетливостью он вдруг вспомнил о наслаждении, которое испытал, сжимая Мону в объятиях. Вспомнил, с какой мучительной остротой он сознавал в этот момент собственную низость и недопустимость того, что происходит. Вспомнил, что тогда ему было на все наплевать.

На протяжении всей своей жизни Майкл очень редко совершал поступки, которые считал низкими и недопустимыми. Еще реже ему было на это наплевать.

Эрон поднялся в одну из спален наверху.

— Человеку в моем возрасте необходимо поспать после еды, — заметил он извиняющимся тоном.

Ему и в самом деле надо было прилечь. Вид у него был утомленный. К тому же Майкл уже передал ему содержание своих разговоров с Джулиеном и больше ничего не собирался рассказывать. Возможно, это было к лучшему, потому что Эрон несомненно нуждался в отдыхе.

«Мы с тобой остались вдвоем, Джулиен», — пронеслось в голове у Майкла.

Ничто не нарушало тишину, окутавшую дом.

Гамильтон отправился оплатить счета. Беа вернется позже. Лишь одна сиделка дежурила у постели Роуан. Клиника испытывала нехватку младшего медперсонала и прислать сейчас вторую никак не могла, даже за щедрую плату. Впрочем, весьма опытная помощница сиделки ожидала в комнате тети Вивиан, когда возникнет необходимость в ее услугах. Коротая время, она уже три четверти часа болтала по телефону.

До Майкла доносились лишь плавные переливы ее голоса, который то понижался до шепота, то возвышался вновь.

Он стоял у окна в гостиной и смотрел на задний двор. Темнота. Холод. Воспоминания. Барабанный бой. Человек, который улыбается в темноте. Внезапно Майкл вновь почувствовал себя ребенком. Ребенком, который не знает, что значит быть сильным. Ребенком, который никогда не ощущал себя в безопасности. Страх стучал в двери его детства. И защитить от этого страха его не мог никто, даже мать.

Барабанный бой и факелы, горевшие в ночь накануне праздника Марди-Гра, порождали в детской душе ужас. Когда мы состаримся, мы умрем. Нас больше не будет. Не будет. Майкл попробовал представить себя мертвым. Представить собственные кости, гниющие в земле. За прожитые годы подобное видение посещало его нередко. Да, придет время, и от меня останется лишь горсточка праха. В этом я уверен. Мало что в жизни внушает мне столь непоколебимую уверенность. Я умру. Меня положат в гроб. А может, зароют прямо в землю. Это не важно. Но я умру, в этом нет сомнений.

Ему послышалось, что помощница сиделки вскрикнула. Это было весьма странно. Потом до него донесся торопливый топот шагов по лестнице. Хлопнула входная дверь. Все это казалось ему таким далеким. Пусть люди приходят и уходят. Ему нет до них дела. Если бы Роуан стало хуже, его бы непременно позвали.

Тогда он, конечно же, опрометью бросился бы вверх по лестнице. Впрочем, что толку? Он не в состоянии ей помочь. Все, что он может, это быть рядом, когда она испустит последний вздох. Держать ее холодеющую руку. Припасть головой к ее груди и ощущать, как она медленно остывает. Откуда ему знать, как надо вести себя в подобных случаях? Никто никогда ему об этом не говорил. Так или иначе, руки ее будут коченеть в его руках, становясь все более холодными и твердыми. Да, сегодня утром, взглянув на ее ногти, ее прелестные розовые ногти, он заметил, что они посинели.

— Мы не стали покрывать ее ногти лаком, — сообщила сиделка. — Знаю, что вы на этом настаивали. Но делать это не стоит. Видите ли, мы должны следить, как изменяется цвет ее ногтей. Это может свидетельствовать о нехватке кислорода. У нее ногти очень красивой формы. Она вообще была красивой женщиной.

Вы это уже говорили, хотел он ответить. Но потом вспомнил, что слышал эти слова от другой сиделки. Все они не отличаются излишней деликатностью.

Майкл смотрел, как ветер качает кроны деревьев в саду, и по спине у него пробегали мурашки. Даже смотреть на улицу было холодно. Ему вовсе не хотелось стоять здесь в одиночестве, в пустой, холодной гостиной и смотреть в темноту. Ему хотелось быть рядом с Роуан, в теплой постели.

Майкл отошел от окна и неспешно пересек большую гостиную, пройдя под кипарисовой аркой — чудесным старинным украшением. Может, ему стоит подняться к Роуан и почитать ей вслух?

Почитать совсем тихо. Если ей не хочется слушать, она может не обращать внимания на его чтение. А может, включить для нее радио? Или виктролу Джулиена. Ведь сиделки, которая так невзлюбила виктролу, сейчас здесь нет.

И кстати, он вполне может выслать сиделок прочь из комнаты, не так ли? Мысль эта нравилась Майклу все больше. Возможно, в скором времени они вообще сумеют обходиться без сиделок.

Потом он увидел Роуан мертвой. Увидел ее холодной, посеревшей, недвижной и бездыханной. Он даже живо представил ее похороны. Хотя и не слишком отчетливо, без всяких подробностей. Просто видение, короткое, как вспышка молнии: гроб опускается в склеп. Так же как и гроб с телом Гиффорд. Только все это происходило здесь, на кладбище, что расположено в дальнем конце Садового квартала. Он сможет приходить сюда каждый день и опускать ладонь на мраморную плиту, зная, что всего несколько дюймов отделяют холодный мрамор от ее мягких белокурых волос.

Роуан… Роуан…

«Помни, сын мой…»

Майкл резко обернулся. Кто произнес эти слова? Длинный просторный холл был абсолютно пустым, гулким и холодным. В темной столовой тоже не было никого. Майкл напряг слух, надеясь уловить потусторонние звуки, долетевшие из иной реальности. Но неведомый голос смолк.

— Я буду помнить, — вслух сказал Майкл.