Как и там, в долине, здесь все танцевали вместе — пожилые
женщины и молодые девушки, юноши и зрелые мужчины. Даже маленькие дети. Забавно
на них смотреть. Но эти люди не могут родить Талтоса. Надо найти отца. Надо…
Надо…
— Давай, давай, детка!
Она должна что-то сделать… Должна… Но сейчас она не может об
этом думать… Пока играет музыка, все остальное не имеет значения.
Пусть этот человек заставляет ее кружиться. Она хочет
танцевать. Она смеется от удовольствия. Сейчас ей так хорошо. Какое это чудо —
танцевать. Отец поймет ее.
Глава 29
Было четыре часа утра. Они собрались в большой гостиной —
Мона, Лорен, Лили и Филдинг. Рэндалл тоже пришел. Вскоре ожидали приезда Пейдж
Мэйфейр из Нью-Йорка. Ее самолет прибыл по расписанию. Райен отправился
встречать ее в аэропорт.
Они сидели тихо, лишь изредка обмениваясь парой слов, и
ждали. В чудо никто из них не верит, подумала Мона. Но мы непременно должны
попробовать. Нельзя отказываться от такой попытки.
Где-то около полуночи с Амелия-стрит явилась тетушка Беа и
накрыла стол для позднего ужина. Она зажгла толстые церковные свечи и поставила
их на полках обоих каминов. Сейчас свечи сгорели лишь наполовину, и камины
по-прежнему давали тепло и отбрасывали на стены веселые танцующие блики.
Сверху доносились громкие голоса сменившихся с дежурства
сиделок — они обосновались в комнате тетушки Вивиан, пили там кофе и оживленно
болтали. Тетушка Вивиан любезно уступила им свою спальню, а сама перебралась на
Амелия-стрит. Как и всегда, она прежде всего заботилась о Старухе Эвелин,
которая весь вечер усиленно жестикулировала и бормотала себе под нос. Похоже,
она хотела что-то сообщить Вивиан, хотя нельзя было сказать с уверенностью,
понимает ли она, кто перед ней.
— Две старушки жить не могут друг без друга, —
заметила тетушка Беа. — Ни дать ни взять двойняшки. Старуха Эвелин,
кстати, что-то притихла. Решено, будем звать их Двойняшками.
Во всех комнатах огромного дома, даже на третьем этаже,
кое-как устроив себе постели, спали родственники. Где-то поблизости ночевали
Пирс, Райен, Шелби и Мэндрейк. Джен и Клэнси заняли две верхние спальни в
передней части дома. Всем остальным пришлось отправляться в домик для гостей,
что стоял за дубом Дейрдре.
Все услышали, как у ворот дома остановилась машина.
Никто не двинулся с места. Генри распахнул дверь, пропуская
в дом женщину, которую никто из них ни разу в жизни не видел. Пейдж Мэйфейр,
праправнучка Кортланда и его жены, Аманды Грейди Мэйфейр, той самой, которая в
незапамятные времена бросила мужа и укатила куда-то на север.
Пейдж оказалась изящной миниатюрной женщиной с длинными
ногами и тонкими запястьями. Хрупким сложением и чертами лица она отдаленно
напоминала Гиффорд и Алисию, но больше всего походила на птицу. Весьма типичная
для Мэйфейров внешность, отметила про себя Мона. Пейдж носила вызывающе
короткую стрижку и чрезвычайно длинные блестящие клипсы — из тех, что
приходится снимать, разговаривая по телефону.
Вошла она с видом подчеркнуто деловым и озабоченным. Все,
кроме Филдинга, поднялись, чтобы ее поприветствовать и обменяться с ней
поцелуями — таков был обычай, которого свято придерживались даже не знакомые
между собой члены семейного клана.
— Кузина Пейдж. Кузен Рэндалл. Кузина Мона. Кузен
Фил-динг.
Наконец Пейдж опустилась на позолоченный французский стул,
спиной к фортепиано. Ее короткая черная юбка, задравшись, открыла бедра,
которые были лишь немногим толще ее узких голеней. Теперь ноги Пейдж, обтянутые
прозрачными чулками, выглядели довольно нелепо по сравнению с тепло укутанным
маленьким телом. Она размотала кашемировый шарф, обвивавший ее шею. В
Нью-Йорке, оказывается, стоят страшные холода.
Покончив с шарфом, Пейдж взглянула в длинное зеркало,
стоявшее в дальнем углу комнаты. Разумеется, в нем отражалось зеркало, висевшее
на противоположной стене, что создавало иллюзию бесконечной анфилады комнат, в
каждой из которых сверкала хрустальная люстра.
— Вы ведь приехали из аэропорта не одна, не так
ли? — осведомился Филдинг. Его молодой, энергичный голос, столь не
соответствующий дряхлой наружности, явно поразил Пейдж. Голос Филдинга всегда
удивлял незнакомых людей. «Интересно, кто из них двоих старше — Филдинг или
Лили? » — пронеслось в голове у Моны. Филдинг с пожелтевшей пергаментной кожей
и пигментными пятнами на руках выглядел таким древним, что казалось странным,
что он еще в состоянии говорить и двигаться.
Лили, напротив, производила впечатление бодрой старушки,
хотя тело ее, скрытое под строгим темным костюмом, наверняка было ужасающе
иссохшим и жилистым.
— Я же говорила тебе, прадедушка, — обратилась
Мона к Филдингу. — Пейдж привез Райен. Их сопровождали два полисмена. Все
члены семьи, живущие в Нью-Йорке, соблюдают меры предосторожности. Они обо всем
предупреждены. Ни один из Мэйфейров сейчас не ходит без сопровождающих. Каждому
известно, что делать это опасно.
— Надеюсь, недавние кошмарные случаи более не
повторятся, — любезно заметила Пейдж.
— Мы тоже на это надеемся, — кивнула головой
Лорен.
Несмотря на суматошный день и бессонную ночь, она ухитрялась
сохранять свою обычную холеную элегантность. Ни один серебристый волосок не
выбивался из безупречной прически.
— Пока что мы не нашли его, — сообщила она, словно
пыталась успокоить истеричного клиента. — Но можно сказать с уверенностью,
что больше он не причинит нам никаких неприятностей. Расследование идет полным
ходом и скоро даст свои результаты.
Пейдж кивнула. Потом с любопытством посмотрела на Мону.
— О вас ходят легенды, Мона, — изрекла она со
снисходительной улыбкой. Так взрослые обычно улыбаются милым детям. — Я
так много о вас слышала. Беатрис упоминает о вас в каждом письме. Насколько мне
известно, если Роуан не поправится, преемницей станете вы.
«Вот это новость!» — охнула про себя Мона.
Никто никогда не говорил ей об этом. Никто и никогда даже
словом не намекал, что ей предстоит стать наследницей, — ни в этом доме,
ни в других. Не в силах совладать с потрясением, Мона недоуменно уставилась на
Лорен.
Лорен отвела глаза.
Значит, все уже решено? Мона не решилась задать этот вопрос.