Все, кто был в комнате, старались не смотреть на нее и
смущенно потупились. Лишь Филдинг не сводил с нее рассеянного старческого
взгляда. Однако она понимала, что слова Пейдж оказались новостью лишь для нее
одной. Все обсуждалось за ее спиной, и никто не желал вступать с ней в
разговоры и объяснять причины подобного решения. Впрочем, тема была слишком
важной, чтобы развивать ее сейчас. Невозможно представить, что она станет
преемницей наследия, содрогнулась про себя Мона. И тут же в голове у нее
завертелась язвительная фраза: «Так, значит, самой главной персоной скоро
станет маленькая глупышка Мона, которую пьяница Алисия нагуляла неведомо от
кого? »
Разумеется, она не произнесла эту фразу вслух. Она
чувствовала, как в горле у нее сжимается болезненный ком. Роуан, мне очень
жаль, твердила она про себя. Роуан, пожалуйста, не умирай. И тут же перед
внутренним ее взором возникло мучительное и сладостное воспоминание: обнаженная
грудь Майкла Карри прижимается к ее груди, она ощущает прикосновения его
возбужденного члена и жадно пожирает глазами его боевое копье, торчащее из
гнезда волос. Упиваясь сладким воспоминанием, Мона плотно сомкнула веки.
— Давайте не будем хоронить Роуан прежде времени.
Наверняка ей еще можно помочь. — Голос Лорен, исполненный печали и
безнадежности, противоречил смыслу произнесенных слов. — Вопрос о наследии
мы решим, когда в том возникнет необходимость, — продолжала Лорен. —
Три адвоката сейчас изучают содержание документов. Но Роуан еще жива. Она лежит
в спальне наверху. Операция прошла успешно, но это было наименьшее из мучений,
выпавших на ее долю. Доктора сделали все от них зависящее. Теперь настал наш
черед помочь Роуан.
— Ты знаешь, что мы намерены делать? — обратилась
к Пейдж старушка Лили.
Глаза ее блестели от слез, одной рукой она прикрывала
морщинистое горло, словно защищаясь от возможного нападения. Впервые голос Лили
показался Моне старческим, слабым и дребезжащим.
— Да, знаю, — кивнулаПейдж. — Дядя посвятил
меня во все подробности. Я все прекрасно понимаю. Я с раннего детства так много
слышала о вас. И вот я здесь. В этом знаменитом доме. Но сразу должна
предупредить: боюсь, из меня получится плохая помощница. Кое-кто из нас,
наверное, чувствует в себе сверхъестественную силу, но я, увы, ничего подобного
не ощущаю. И тем более не имею представления, как эту силу использовать. Но я
попытаюсь сделать все, что возможно.
— Вы — одна из сильнейших, — произнесла
Мона. — В этом нет никаких сомнений. Здесь собрались только те, кто
обладает большой силой. Но никто из нас не знает, как использовать этот дар.
— Тогда пойдемте к Роуан. Посмотрим, чем мы можем ей
помочь, — предложила Пейдж.
— Я не желаю, чтобы вы устраивали здесь дикие
колдовские обряды, — неожиданно воспротивился Рэндалл. — Если
кто-нибудь из вас начнет бормотать идиотские заклинания…
— Никто не собирается делать ничего подобного, —
нахмурив брови, перебил Филдинг. Старческие его руки недвижно лежали на
набалдашнике трости. — Я поднимусь на лифте. Мона, проводи меня. Рэндалл,
думаю, тебе лучше тоже воспользоваться лифтом.
— Впрочем, если ты не хочешь идти с нами, тебя никто не
неволит, — ледяным тоном процедила Лорен. — Это, кстати, касается
всех. Мы никого не принуждаем.
— Я, конечно же, пойду с вами, — раздраженно
пробурчал Рэндалл. — Думаю, то, что сейчас происходит, должно войти в
летописи нашего семейства. Как пример небывалого доселе идиотизма. Подумать
только, целая куча взрослых людей подчиняется распоряжениям тринадцатилетней
девчонки!
— Не надо передергивать, — возразила Лили. —
Мона тут ни при чем. Мы все хотим попробовать. Прошу тебя, Рэндалл, помоги нам.
Сейчас не время для споров и раздоров.
Все вместе они вышли из гостиной, пересекли темный холл.
Мона не слишком жаловала здешний лифт — старый, тесный, пыльный. К тому же он
передвигался с пугающей быстротой. Однако она покорно последовала за двумя
стариками. Войдя в кабину, она помогла Филдингу опуститься на стоявший в углу
старинный деревянный стул с плетеным сиденьем. Затем захлопнула дверь и нажала
кнопку. Когда лифт двинулся вверх, Мона положила руку на плечо Филдинга.
— Этот лифт останавливается ужасно резко, —
предупредила она.
Стоило ей это сказать, как кабина резко дернулась, тем самым
подтвердив справедливость этих слов.
— Проклятая штуковина, — пробурчал Филдинг. —
Это так похоже на Стеллу. Только ей могло прийти в голову установить в особняке
мощный лифт, который годится разве что для Американского банка.
— Американского банка больше не существует, —
подал голос Рэндалл.
— Ты прекрасно понял, что я имею в виду, — отрезал
Филдинг. — И нечего на меня наскакивать. Тем более эта идея мне тоже не
слишком по душе. По-моему, подобные попытки просто смешны. Раз все здесь столь
могущественны, может, нам стоит отправиться в Метэри и попытаться воскресить
Гиффорд?
Мона помогла Филдингу встать и протянула ему трость.
— Раньше здание Американского банка было самым высоким
в Новом Орлеане, — пояснил он.
— Я знаю, — кивнула Мона. Откровенно говоря, она
никогда не слышала про Американский банк, но ей хотелось скорее положить конец
препирательству между стариками.
Когда они вошли в хозяйскую спальню, все остальные были уже
там. Майкл стоял в дальнем углу комнаты, не сводя глаз с лица Роуан,
по-прежнему бледного и совершенно бесстрастного.
Церковные свечи горели на столике неподалеку от дверей.
Здесь же стояло изображение Святой Девы. Наверняка это все устроила тетушка
Беа, решила Мона. Это она зажгла свечи и установила эту статуэтку в белом
покрывале, со скорбно склоненной головой и молитвенно сложенными руками. Будь
Гиффорд жива, она бы тоже непременно настояла на использовании всей этой
церковной атрибутики.
Никто не произносил ни слова. Наконец Мона нарушила тишину.
— Думаю, сиделкам лучше уйти.
— Сначала нам хотелось бы узнать, что вы намерены здесь
делать, — сердито пробурчала младшая из двух сиделок, женщина
неопределенного возраста, с желтоватым неприветливым лицом и белокурыми
волосами, разделенными на пробор и убранными под белоснежную накрахмаленную
шапочку. В своем стерильно чистом строгом одеянии она напоминала монахиню. В
поисках поддержки она бросила взгляд на вторую сиделку, пожилую, темнокожую. Но
та хранила молчание.
— Мы намерены возложить на больную руки и попытаться
исцелить ее, — пояснила Пейдж Мэйфейр. — Возможно, наша попытка
окажется безрезультатной. Но все мы обладаем особой силой. И поэтому должны
попробовать.