– Луи одержим этой идеей, – сказал я. – И очень
давно. С годами его одержимость победила здравый смысл. И сейчас он не в
состоянии думать ни о чем другом.
– А что, если я действительно вызову ее из царства мертвых?
Думаешь, это принесет облегчение и избавит обоих от страданий?
– Нет, едва ли. Впрочем, не знаю. Но любой исход
предпочтительнее той муки, которой сейчас терзается Луи. Конечно, я не имею
права просить тебя об этом. И вообще не должен встречаться с тобой. И тем не
менее мы все связаны – Таламаска, Луи и я. Да и Вампир Лестат тоже. Именно из
тайных глубин Таламаски до Луи де Пон-Дю-Лака донесся рассказ о призраке
Клодии. Предполагается, что впервые он явился одному из наших агентов – женщине
по имени Джессика Ривз, – ты найдешь ее имя в архивах.
– Да, я слышала эту историю, – сказала Меррик. –
Все случилось на Рю-Рояль. Ты послал Джесс Ривз на поиски новых сведений о
вампирах. И она вернулась с целым ворохом драгоценных свидетельств,
неопровержимо доказывавших, что в том доме когда-то жила девочка по имени
Клодия, бессмертное дитя.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Я допустил
ошибку, поручив Джесс работу, для выполнения которой она была еще слишком
молода. И потом... – Я запнулся, но все же через силу договорил: – Джесс
никогда не обладала твоими способностями.
– История Клодии рассказана в книгах Лестата, но ее сочли за
фантазию, – задумчиво продолжала Меррик. – А ведь там упоминалось и о
дневнике, и о четках, и о старой кукле. Если не ошибаюсь, эти вещи до сих пор
остаются у нас. Ты сам спрятал их в подземном хранилище лондонской Обители.
Обитель в Луизиане тогда еще не была создана.
– Так ты сумеешь помочь Луи? – спросил я. – Хотя
вернее будет спросить, согласна ли. В том, что ты с этим справишься, я не
сомневаюсь.
Она медлила с ответом. Когда-то в этом самом кафе началась
наша с Меррик совместная история.
Как я тосковал по ней все это время! Даже не думал, что
новая встреча и разговор с ней доставят мне столь сладостную муку. Произошедшие
с Меррик перемены приводили меня в восхищение: после долгого обучения по другую
сторону океана от французского акцента не осталось и следа, и теперь она
говорила почти как коренная жительница Британии. Несколько лет она провела в Англии
рядом со мной.
– Ведь вы с Луи встречались, – вновь заговорил я,
стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. – И ты знаешь, что это он
попросил меня обратиться к тебе с этой просьбой. Ему достаточно было всего лишь
однажды встретиться с тобой взглядом, чтобы понять, каким даром ты обладаешь.
Она молчала.
– «Я повстречал настоящую ведьму, – сказал мне тогда
Луи. – Она меня не испугалась и пригрозила, что призовет на помощь
мертвых, если я не оставлю ее в покое».
Меррик кивнула, и взгляд ее, обращенный на меня, был
серьезен.
– Да, все так и было, – наконец произнесла она едва
слышно. – Как говорится, наши пути пересеклись. – Она помолчала,
погрузившись в воспоминания, и неожиданно добавила: – Но я встречала Луи де
Пон-Дю-Лака много раз и впервые увидела его, когда была еще совсем маленькой.
Просто раньше мы с тобой об этом никогда не говорили.
Я был поражен. Впрочем, мне следовало бы знать, что она
щедра на сюрпризы.
Меррик восхищала меня безмерно. И я не мог скрыть, что, как
всегда, любуюсь ею, что мне нравится простота ее облика, ее белая
хлопчатобумажная блузка с глубоким вырезом и короткими рукавами и нитка черных
бус вокруг шеи.
Глядя в ее зеленые глаза, я неожиданно испытал острый стыд
за свои откровения. Луи не принуждал меня обратиться к Меррик. Это была моя
идея.
Но я не намерен начинать повествование с подробного описания
угрызений собственной совести.
Позвольте мне только заметить, что мы с Меррик были не
просто служителями одного ордена – Таламаски. Нас связывали более глубокие
отношения, и в первую очередь наставника и его ученицы. Мало того, было время,
когда мы едва не стали любовниками. Однако этот период длился недолго. К
сожалению.
Она пришла к нам еще совсем девочкой и заявила, что по
своему происхождению принадлежит к клану Мэйфейров, точнее, к его
афро-американской ветви, ведущей свое начало от белых ведьм, о которых она,
однако, мало что знает. Эта босоногая девочка исключительной красоты, на одну
восьмую негритянка, забрела в луизианскую Обитель и сказала: «Я слышала о вас.
Вы мне нужны. Я вижу то, чего другие не видят. А еще я умею разговаривать с
мертвыми».
Насколько мне помнится, с того дня прошло больше двадцати
лет.
Я тогда занимал пост Верховного главы ордена и вел
приличествующую джентльмену спокойную и размеренную жизнь уважаемого
руководителя со всеми плюсами и минусами каждодневной рутины. Однажды среди
ночи меня разбудил телефонный звонок, и я услышал в трубке голос своего давнего
друга и соратника Эрона Лайтнера.
– Дэвид, – сказал он, – ты непременно должен
приехать. Это просто потрясающая настоящая находка! У нас появилась ведьма,
обладающая таким сильным даром, что у меня нет слов его описать. Дэвид, поверь
мне и приезжай как можно скорее...
Не было в те дни человека, которого я уважал и ценил больше,
чем Эрона Лайтнера. За всю мою жизнь – и как человека, и как вампира – я любил
только троих. Эрон Лайтнер принадлежал к их числу. Вторым был и остается Вампир
Лестат. Вместе со своей любовью он подарил мне чудесное волшебство мира и
навсегда оборвал мою смертную жизнь. Вампир Лестат сделал меня бессмертным и
невероятно сильным даже для вампира, единственным в своем роде.
Что касается третьего любимого мною существа, то это Меррик
Мэйфейр, хотя именно ее я изо всех сил старался забыть.
Но сейчас речь идет об Эроне, о моем старом друге Эроне, с
вьющейся седой шевелюрой, острым взглядом серо-голубых глаз и пристрастием к
костюмам из индийской льняной ткани в полоску. И о девочке по имени Меррик,
какой она была много лет назад, когда казалась таким же экзотическим дивом, как
буйная тропическая флора и фауна ее родины.
– Ладно-ладно, дружище, я приеду. Но разве нельзя было с
этим подождать хотя бы до утра?
Я отлично помню свой ворчливый тон и добродушный смех Эрона
в ответ на мое недовольство.