Носорог для Папы Римского - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Норфолк cтр.№ 90

Бернардо уже начал было поворачиваться.

— Ладно, где мы сможем это продать? — вспылил Сальвестро.

— Такую вот штуковину? На вашем месте я расколотил бы ее молотком на куски и продал бы в Рипетте, а до той поры держал бы подальше от чужих глаз.

Сальвестро обдумал услышанное.

— Мы их не крали, — сказал он.

— К тому же у нас нет молотка, — добавил Бернардо.

Какое-то время меняла невозмутимо их оглядывал.

— Так вы говорите, они ваши по праву? — (Оба кивнули.) — Ладно, коли так, попробуйте обратиться к Лукулло.

Он указал на огромную толпу, собравшуюся чуть дальше по виа дель Элефанте вокруг нескольких прилавков, за которыми сновали трое или четверо молодых людей: они взвешивали предлагаемые им вещи и с необычайной быстротой отсчитывали за них монеты.

— А к чему третьему вы бы не прикоснулись? — спросил Сальвестро, меж тем как к прилавку приближались двое других паломников, неся большой увесистый мешок.

— Ни к чему французскому, — сказал меняла, поворачиваясь к новым клиентам.

Вскоре вслед им по улице понеслись яростные вопли вместе с заверениями, что всего несколько минут назад цена была предложена вдвое большая.

В противоположность остальным клиентам на пьяцце, те, что толпились возле столика Лукулло, выглядели спокойными и добродушными, даже веселыми, не спорили, не торговались, и мешочками здесь обменивались каждые несколько секунд, а не минут; когда же кто-нибудь пробовал разыграть возмущение, то его тут же утихомиривали нахмурившиеся соседи, словно это было верхом неприличия. Над здешними прилавками витали флюиды сердечности и доброжелательности. Паломники дожидались очереди, сравнивая свои блошиные укусы и приспуская чулки, чтобы показать друг другу колени, ободранные во время карабканья по Святой лестнице Латеранского дворца. Сальвестро размахивал ножнами, пока к нему не обернулся один из молодых людей, только что обслуживший клиента, — тот остался вполне довольным.

— Нам нужен Лукулло, — объявляет Сальвестро. — Это вы?

Молодой человек мотает головой.

— Нет, я — Лучилло, его сын. Как и все мы. — Он указывает на других. — Его сыновья, я имею в виду. Вещица необычная. — Он берет ножны в руки. — Боюсь, мы не сможем предложить вам цену на лом, пока не вернется отец. А это будет только ближе к вечеру. Вы можете подождать?

— Это все, что у нас есть, — признался Сальвестро. — Что же нам делать все это время?

— И что нам есть? — добавил Бернардо.

— Ладно, можете поискать его в «Сломанной шпоре». Если не найдете, ступайте в «Хитрого голландца». Или, может, в «Золотой Дождь».

Он секунду подумал, потом обратился к своим братьям:

— Где еще он может быть?

— Сегодня вторник. Скорее всего, он у Родольфо, — крикнул в ответ один из них.

— Ах да, конечно. Он, господа, должен быть там. Это таверна «Сломанное колесо», в Рипе, чуть дальше церкви Санта-Катерина. Могу я еще чем-нибудь быть вам полезен?

Сальвестро оглянулся на улыбающиеся лица тех, кто напирал на прилавок по обеим сторонам от него.

— У вас здесь, должно быть, очень хорошие расценки, — заметил он.

— По правде сказать, намного ниже, чем у других, — сказал Лучилло. — Но это лишь потому, что мы имеем дело с некоторыми малораспространенными монетами, которые невозможно обменять где-либо еще в Риме. А невысокие расценки на них снижают среднюю величину.

— Например, расценки на шведские далеры?

— Отличный пример, — серьезно отозвался Лучилло. — Мы обмениваем медные далеры, но только в качестве лома. Текущая цена составляет четыре тысячи двести пятьдесят восемь далеров, или чуть больше ведра, за один сольдо. Мы настоятельно советуем своим клиентам тратить свои далеры там, где их принимают как платежное средство, например в самых северных областях Шведского королевства.

— А как насчет всего французского? — продолжал расспрашивать Сальвестро.

При этих словах клиенты с обеих от него сторон затрясли головами, но Лучилло, убрав с лица мимолетную оторопь, восстановил равновесие.

— Фирма «Лукулло и сыновья» проводит активную политику, которая пересматривается с учетом достоверных сведений о событиях и подразумевает осторожность в отношении конкретных сделок, предлагаемых нам нашими индивидуальными ливровыми клиентами. В некоторых случаях мы осуществляли сделки с французскими ливрами, в других — имели дело непосредственно с клиентами, которые, по нашему мнению, в то время были французами, но чтобы и то и другое разом — никогда.

— А сейчас?

— В настоящее время наша политика состоит в том, чтобы не прикасаться ни к чему французскому даже концом очень длинного шеста.

Теперь, когда все другие русла были забиты, паломники устремлялись вверх по виа дель Элефанте. Лица, отмеченные печатью нетерпеливости и волнения, то показывались, то исчезали из виду: люди подпрыгивали, пытаясь хоть как-то рассмотреть, что их ждет впереди. Один или двое приостановились, оглядывая Бернардо, а затем и Сальвестро, прежде чем течение увлекло их дальше. В нескольким трактирах открыли ставни и натянули тенты из выцветшей мешковины для защиты от солнца. Первые из выпивох расселись за лучшие столики, чтобы с кружкой в руке понаблюдать за толчеей и давкой. Возвышаясь более чем на голову над самыми высокими паломниками, Бернардо оглянулся на улицу, затем посмотрел на пьяццу.

— Вижу наших монахов, — сообщил он, прикрывая от солнца глаза. — По-моему, это они.

— Пойдем, пойдем, — сказал Сальвестро. — Надо отыскать этого Лукулло.

К арке ворот, ведущих во двор Сан-Дамазо, тянулась огромная толпа: в передней ее части люди были плотно прижаты друг к другу, а дальше, там, где она разбухала, растекаясь по всему северо-западному углу пьяццы, стояли свободнее, но выглядели куда беспокойнее и сварливее. Ханс-Юрген чувствовал, как в ребра ему врезаются острые локти, обонял запах прокисшего пота, которым разило от соседей. Каждые несколько секунд он приподнимался на цыпочки, прикидывая, продвинулись ли они хоть немного вперед. Прежде чем пропустить просителей во двор, каждого из них опрашивал, вписывая имена в гроссбух, некий священник, по бокам которого стояли двое солдат с пиками, облаченных в яркую форму — кричаще-розовое с зеленым.

— После полудня никого пускать не будут, — встревоженным голосом сказал кто-то неподалеку.

Тут же последовали сходные замечания. Напряжение людей, подстегиваясь такими репликами, превращалось в тихую панику, которая убывала, затем поднималась опять, вызывая у просителей вспышки раздражительности. Им, притиснутым друг к другу, было жарко. Они стояли там уже два часа.

Вдоль одной из сторон пьяццы простирался длинный ряд прилавков, чуть ли не достигая заднего края толпы. Стоявшие за ними менялы безразлично поглядывали на просителей — равно как и паломники, заключавшие там сделки. Ханс-Юрген стал озираться вокруг, пытаясь в очередной раз пересчитать братьев. Внутренние сдвиги и ерзанье толпы заставили их растянуться в длинную извилистую цепочку, но не похоже было, чтобы они хоть чуть-чуть приблизились к воротам с момента прибытия сюда. Вдруг раздался пронзительный вопль; голос был ему знаком. Оказалось, кто-то наступил на ногу брату Маттиасу.