— Значит, такой поворот тебя не опечалил,
папа? — спросила она.
— Мне жаль только, что мы не сумеем
побывать на свадьбе, но я знаю: едва Дилайт перестанет злиться, она будет
счастлива, — мудро заметил отец.
— Зато теперь, — усмехнулся Тони тем
же вечером, укладываясь с Блейз в постель, — мне не придется воевать с
тобой, запрещая путешествовать в таком положении.
— Тогда мы найдем другой повод для
споров, милорд, — парировала Блейз.
Она почувствовала, как Тони отводит в сторону
волосы у нее на затылке, а затем покрывает чувствительную кожу нежными
поцелуями. Притянув жену к себе. Тони нашел упругую грудь и принялся ласкать
ее. Блейз замурлыкала, прижимаясь к нему ягодицами, а затем, подогнув ноги,
подалась вперед, лежа на боку, чтобы он мог проникнуть в нее, пронзая ее
длинными, но мягкими ударами, пока оба не наполнились удовлетворением.
— Какой ты ненасытный, — насмешливо
упрекнула мужа Блейз. — Что же будет, когда мы больше не сможем заниматься
этим? Нам уже следует воздерживаться от близости.
Мне бы не хотелось повредить ребенку.
— И мне тоже, мой ангел, — прошептал
в ответ Тони, гадая, полюбит ли Блейз его когда-нибудь.
Шло лето, ребенок графини Лэнгфорд зрел, как
зреют яблоки в садах. Это было счастливое лето. Довольная жизнью Доро
пополнела, а Нисса, отметив свой четвертый день рождения, постепенно начала
забывать о былых капризах.
Блисс и Оуэн прибыли из Марвуд-Холла, чтобы
похвастаться своим здоровым маленьким наследником. Блайт, Николас и их
потомство тоже перебрались через реку, чтобы навестить родственников. На
лужайке у дома часто расстилали скатерти, устраивая пикники. Три сестры сидели
на траве, расправив вокруг разноцветные юбки и напоминая лепестки цветов;
мужчины, сняв камзолы и закатав рукава рубашек, играли в шары; дети носились по
лужайке босиком и плескались у берега Уая, на мелководье.
— Я получила последние придворные
сплетни, — заявила Блисс. — Адела Держит меня в курсе всех дел,
постоянно посылая письма, и последнее пришло как раз перед нашим отъездом.
— Как поживает король? — спросила
Блейз.
— Он в отчаянии, дорогая, просто в
отчаянии! — усмехнулась Блисс. — Королева вновь с ним и наотрез
отказывается удалиться от двора. Король перебирается из дворца во дворец, не
ставя ее в известность и тем временем пытаясь поймать на крючок мистрис Болейн,
но не проходит и двух дней, как королева настигает его. Адела пишет, что ночные
переезды всех утомили.
Сестры рассмеялись и задумались. Положение и
вправду было нелепым, и втайне Блисс и Блейз порадовались, что остаются дома, а
не сопровождают короля в его попытках сбежать от королевы и завоевать новую
возлюбленную.
— Почему бы королеве не смириться с
желанием Гэла? — произнесла вслух Блейз.
— Она питает отвращение к мистрис Болейн, —
пояснила Блисс.
— Ее можно понять, — кивнула
Блейз. — Мистрис Анна — надменная и самолюбивая девица, которая желает
большего, чем заслуживает.
— Но она из хорошего рода, —
возразила Блисс, — ее мать была дочерью Томаса Ховарда, эрла Суррейского.
А что касается сэра Томаса Болейна, ее отца, то его матерью была сама Маргарет
Батлер, дочь эрла Ормондского.
— Зато отец сэра Томаса был лондонским
торговцем тканями, — заметила Блейз. — Мистрис Анна уродилась в
Болейнов, ибо она тщеславна, как и ее предки, которые за два поколения прошли
путь от лондонских лавок до замка в Хевере.
— Мы тоже когда-то были бедны, —
напомнила Блайт. — Вспомни, Блейз, если бы Эдмунд не женился на тебе и не
назначил нам приданое, все мы по-прежнему торчали бы в Эшби, не надеясь обзавестись
мужьями и детьми. Даже отец не смог бы столь успешно разводить лошадей без
помощи Эдмунда. В тщеславии нет ничего дурного, сестра.
— Меня беспокоят не столько амбиции
Болейнов, сколько сама мистрис Анна. Королю нужна более добрая и покладистая спутница.
— Такая, как королева? — спросила
Блайт. Она не одобряла попытки короля расторгнуть брак.
— Нет, Блайт, — возразила Блейз,
которой было хорошо известно мнение сестры по этому поводу. — Королева не
самая покладистая из женщин, в этом-то и дело. Король вправе расторгнуть брак с
бесплодной женой. Королева Екатерина могла бы отказаться от престола, чтобы
король женился на молодой и имел законных наследников. Но королева не согласна
отказаться от власти — в этом и состоит затруднение.
— Конечно, разве она может
согласиться, — заметила Блисс, — если считает, что ее место займет
мистрис Болейн? Чтобы дочь кастильской королевы и арагонского короля отступила
перед дочерью кентского дворянина — это уж слишком!
— Да, это недопустимо, — согласилась
Блейз. — Если уж королю суждено развестись и вновь жениться, он должен
выбрать себе супругу столь же знатного рода — французскую принцессу или же
немецкую, из северных королевств, но только не Анну Болейн!
— Что еще слышно при дворе? —
полюбопытствовала Блайт.
— Все сплетни крутятся вокруг
затруднительного положения, в котором оказался король, — усмехнулась
Блисс. — Говорят, что мистрис Болейн до сих пор добродетельна и король
невероятно страдает.
— Это понятно, если вспомнить, какую тягу
он питает к женской плоти, — заметила Блейз. — Бедный Гэл! Что бы там
ни говорили про мистрис Анну, она целомудренна — в отличие от мистрис Мэри.
— Своим целомудрием она пользуется, как
оружием, — усмехнулась Блисс, — а своей девственностью манит короля,
словно невиданным сокровищем. В конце концов ему надоест оставаться на бобах, и
тогда он распрощается с мистрис Анной Болейн. За все свои усилия она не получит
даже мужа, удостоившись, может быть, нескольких безделушек, да и только.
— Нисса! — крикнула Блейз. —
Немедленно прекратите с Мэри-Роз дразнить Роберта! Скверные девчонки! — и
она рассмеялась вместе с сестрами.
Пришла осень, а вместе с ней — и пора сбора
урожая. В День Всех Святых Энтони заказал мессу за упокой души дяди, умершего
два года назад; Несмотря на приближение родов, Блейз настояла на своем желании
побывать на службе и с трудом поднялась с колен, сотворив молитву. «Что-то
переменилось», — думала она. Эдмунд всегда был так близок ей, а теперь она
с растущим ужасом понимала, что не помнит даже его лица.