– Прошу прощения, но мне в другую сторону. Добровольно
я назад не пойду, а в качестве пленника я совершенно бесполезен и буду тебе
только мешать.
Есть три варианта, — сказал я, — я могу убить тебя прямо
сейчас, могу отпустить на все четыре стороны или, наконец, могу заставить тебя
идти со мной. Первую возможность я пока отбросил, так как от мертвеца проку
никакого. Предположим я тебя отпущу и продолжу свой путь все также в
одиночестве. Если все обойдется, и я вернусь на Мегапею, то там я всем поведаю,
как позорно провалился твой многовековой план мести землянину. Я расскажу, как
ты бросил все и бежал, до смерти напуганный другим противником — тоже
землянином. Если ты когда-нибудь надумаешь жениться, то искать невесту тебе
придется среди своих соплеменниц, живущих на других планетах, хотя слухи о
твоей трусости рано или поздно дойдут и до них. Никто больше не назовет тебя
Дра, несмотря на все твое богатство. А когда ты умрешь, Мегапея откажется
принять твой прах. Никогда не зазвонит по тебе приливной колокол.
– Да будут слепые твари на океанском дне, чье брюхо
напоминает выгребную яму, с удовольствием вспоминать вкус твоих потрохов, —
пожелал он.
Я выпустил колечко дыма.
– …А если я отправлюсь дальше один и сложу голову, —
продолжил я, — неужели ты рассчитываешь спасти свою шкуру? Разве ты не проник в
мысли Шендона, когда сражался с ним? Ты ведь, кажется, сказал, что ранил его?
Неужели ты полагаешь, что такой человек проглотит обиду? Он не столь изощрен в
мести, как пейанцы, и не станет тратить время на всевозможные ритуалы. Он
попросту найдет тебя и прирежет. Поэтому, вне зависимости от того, проиграю я
или выиграю, конец у тебя один — бесчестие или смерть.
– А если я решу пойти с тобой и помочь, что тогда? —
спросил он.
– Я забуду о том зле, что ты причинил мне, — пообещал
я. — И докажу, что пай'бадры здесь нет, ибо оскорбление не было нанесено. Тогда
ты можешь отказаться от мести, не потеряв при этом лицо. Я тоже не буду сводить
с тобой счеты и каждый отправится своей дорогой, не опасаясь внезапного нападения.
– Нет, — возразил он, — твое посвящение в Имя-носящие —
это пай'бадра. Твое предложение неприемлемо.
Я пожал плечами.
– Хорошо. Тогда, что ты скажешь на это: поскольку мне
твои намерения и планы известны, то придерживаться классических канонов мести
будет для нас обоих верхом идиотизма. Более того, значение финальной сцены,
когда враг осознает, что явилось орудием мести и кто им управлял, понимает, что
вся его жизнь была лишь прелюдией к этому окрашенному черным юмором финалу, в
данном случае значительно ослаблено, если не сведено на нет.
– Поэтому, — продолжил я, — позволь мне предложить тебе
удовлетворение вместо прощения. Помоги мне сейчас, и я предоставлю тебе
прекрасную возможность уничтожить меня, когда все будет позади. Хотя, конечно,
у меня будет не меньше шансов прикончить тебя. Что ты на это скажешь?
– Какое оружие ты намерен избрать для дуэли?
– Я об этом еще не думал. Любое, устраивающее нас
обоих.
– Какие ты дашь мне гарантии?
– Я клянусь Именем, которое ношу.
Он отвернулся и некоторое время обдумал мое предложение.
– Я согласен на твои условия, — наконец ответил он, я
пойду с тобой и буду помогать.
– Тогда давай вернемся в мой лагерь и расположимся
поудобней, — предложил я. — Я хочу расспросить тебя кое о чем.
Я повернулся к нему спиной и направился к лагерю. Я поставил
тент и расстелил пленку таким образом, чтобы мы оба смогли поместиться на ней,
затем подбросил дров в костер.
Прежде, чем мы хорошенько устроились, земля снова слегка
вздрогнула.
– Твоя работа? — спросил я, указывая на северо-запад.
– В какой-то мере, — ответил он.
– К чему все это? Пытался меня напугать?
– Не тебя.
– И что, Шендон здорово испугался?
– Скорее, наоборот.
– Может, наконец, ты мне толком расскажешь, что там
между вами произошло?
– Сперва, касательно нашего соглашения, — сказал он. —
У меня только что появилась одна идея, которая может тебя заинтересовать.
– Какая же?
– Ты ведь идешь туда, чтобы спасти твоих друзей? — он
махнул рукой в сторону зарева. — Предположим, имеется возможность освободить их
без ненужного риска, оставив пока Майка Шендона в покое. Согласен ли ты на это
или жаждешь его крови немедленно?
Я сидел и обдумывал его предложение. Если я оставлю Шендона
в живых, то рано или поздно он все равно до меня доберется. С другой стороны,
если я сейчас получу желаемое, не вступая с ним в схватку, то потом я найду
тысячу безопасных способов вывести Майка из игры. К тому же, я прилетел на
Иллирию готовый схватиться со смертельным врагом и что с того, если декорации и
действующие лица несколько изменились? И все же…
– Я готов выслушать твое предложение.
– Люди, которых ты хочешь спасти, находятся здесь,
потому что я воспроизвел их. Ты знаешь, как это было сделано. Эти ленты целы и
невредимы. Они спрятаны в надежном месте. Я уже рассказывал, каким образом я их
получил. То же самое я могу проделать прямо сейчас, если ты того пожелаешь. Как
только мы покинем Иллирию, ты сможешь воскресить их, когда захочешь. Когда мы
взлетим, я покажу тебе, куда надо сбросить бомбу, и мы прикончим Майка Шендона,
не подвергая свою жизнь опасности. Разве это не наиболее простой и безопасный
путь? Наши разногласия мы можем обсудить позже, как и договаривались.
– В твоем предложении есть два слабых места, — произнес
я. — Ленты Рут Лэрис у тебя нет — это раз. Во-вторых, я не брошу своих друзей
на произвол судьбы, даже если потом смогу их воскресить.
– Двойники не будут помнить об этом.
– Это не имеет значения. Эти люди столь же реальны, как
ты и я. И неважно, что их можно продублировать… Они на Острове Мертвых, не так
ли?
– Да.
– Значит, если я разрушу остров, чтобы прикончить
Шендона, то стану убийцей и всех остальных?
– Одно связано с другим. Но…
– Я отклоняю твое предложение.
– Это твое право.
– Есть какие-либо другие предложения?
– Нет.
– Хорошо. Тогда давай вернемся к тому, с чего начали.
Расскажи мне, что произошло между тобой и Шендоном.
– Теперь у него есть Имя.
– Что?!
– Тень Белиона стоит за ним.