«Я буду ею», – казалось, говорил он. На сей раз
предчувствие не могло меня обмануть.
Я вытер кровь с лица, приладил камень. В моей правой руке,
когда я поднял ее, была смерть. Гассан, видимо, тоже почувствовал это, так как
слегка вздрогнул. И я заметил это!
– Оставайтесь, где стоите, и бросайте оружие! –
раздался внезапно незнакомый голос.
Сказано это было по-гречески, поэтому, кроме Фила, Гассана и
меня, никто не мог сразу понять эти слова. Но все мы прекрасно видели, что в
руках человека, который оказался на поляне, был автомат. За незнакомцем стояло
три дюжины людей и полулюдей, вооруженных мечами, дубинками и ножами.
Это были куреты. Куреты были опасны. Мы знали, что им
обязательно нужно каждый день хотя бы по килограмму мяса… Обычно поджаренного.
Хотя иногда и тушеного…
Говоривший, казалось, был единственным, кто обладал
огнестрельным оружием.
…А над моим плечом все еще крутилась неотвратимая смерть. И
я решил подарить ее этому человеку.
Его голова разлетелась на куски.
– Убивайте их! – закричал я.
Повторять уже не было необходимости.
Джордж и Диана открыли огонь первыми, затем свой пистолет
выхватил Фил. Дос Сантос побежал к своему оружию, Элен бросилась к своей
палатке.
Гассану мой призыв убивать был ни к чему. Единственным
оружием, которым он располагал, была праща. Но куреты были гораздо ближе наших
пятидесяти метров, и к тому же нападали неорганизованно. Гассан уложил двоих,
прежде чем они поняли, в чем дело. Я также попал в одного.
Однако бандиты уже пересекли поляну, перепрыгивая через
своих убитых.
Как я уже сказал, не все из них были людьми. Среди них было
одно высокое худое существо с метровыми крыльями, покрытое язвами, пара
микрофагов, которые казались совсем безголовыми, так как на их черепах было
некоторое количество волос.
Были среди них и сиамские близнецы, несколько уродов с
огромными курдюками и трое огромных неуклюжих скотоподобных верзил, которые
продолжали двигаться несмотря на то, что их груди и животы были буквально
изрешечены пулями. У одного из таких зверей кисти рук были, наверное, длиной с
полметра и шириной в сантиметров тридцать. У другого же конечности были
слоноподобными. Среди остальных были и такие, которые внешне выглядели как
обычные люди, однако все они были грязными и отвратительными, на всех висели
лохмотья, некоторые были совсем нагие. От одного их запаха можно было потерять
сознание.
Я метнул еще один камень, однако так и не увидел, попал ли в
кого-нибудь, так как уже оказался окруженным дикарями. Я начал отбиваться, как
мог – ногами, кулаками, локтями. Огонь из автоматов постепенно прекратился,
видимо, необходимо было перезарядить их, если была такая возможность.
Мой бок болел. И все же мне удалось повалить троих, прежде
чем меня стукнули чем-то тяжелым по затылку, и я потерял сознание…
Глава 10
…Воздух был горячим и спертым. Вокруг царила тишина. Мне
совсем не хотелось приходить в себя, ибо я лежал на грязном смрадном полу,
лицом вниз. Я застонал, потрогал свое тело – целы ли кости. Потолок был совсем
низким. Единственное крохотное окно было отделено от окружающего мира решеткой.
Мы лежали на полу в углу небольшого деревянного барака.
Присмотревшись, я обнаружил в противоположной стене еще
окно, но оно выходило не наружу, а внутрь какой-то большой комнаты.
Джордж и Дос Сантос переговаривались через него с кем-то,
кто стоял по ту сторону. Гассан пока лежал без сознания. Фил, Миштиго и женщины
тихо разговаривали между собой в дальнем углу.
Мой левый бок болел, чертовски болел, да и остальные части
тела, казалось, не хотели отставать от него в этом отношении.
– Он пришел в себя, – неожиданно произнес Миштиго.
– Всем привет, я снова с вами, – я постарался
сказать это с ноткой оптимизма в голосе.
Они подошли ко мне, и я попытался подняться.
– Мы в плену, – сказал Миштиго.
– Неужели? А я бы и не догадался.
– Подобное никогда не случается на Тэллере, –
заметил веганец, – так же, как и на любой другой планете Федерации.
– Очень плохо, что вы там не остались, –
усмехнулся я. – Вы не забыли, сколько раз я говорил вам, чтобы вы
вернулись?
– Этого бы не случилось, если бы не ваш поединок!
Я ударил его по лицу. Всякому терпению должен быть предел. Я
еще раз ударил его тыльной стороной ладони и отшвырнул к стене.
– Вы что, пытаетесь уверить меня, что не знаете, почему
я стоял в это утро там, на поляне, подобно мишени?
– Знаю. Из-за вашей ссоры с моим телохранителем, –
сказал он вызывающе громко, потирая щеку.
– Который намеревался вас убить!
– Меня? Убить?
– Забудем об этом, теперь это уже не имеет никакого
значения. Во всяком случае сейчас… Вы все еще в мыслях своих пребываете на
Тэллере и с таким же успехом можете несколько оставшихся часов своей жизни
оставаться там.
– Мы что, так и умрем здесь, да? – удивился он.
– Таков обычай этой страны.
Я повернулся и стал разглядывать человека, который уже давно
внимательно смотрел на меня с наружной стороны решетки. Гассан уже сидел,
прислонившись к дальней стене, и держался руками за голову.
– Добрый день, – поздоровался человек по ту
сторону решетки. Произнес он эти слова по-английски.
– Разве уже день? – осведомился я.
– А как же! – ответил он.
– А почему же мы все еще живы?
– Потому, что этого захотел я, – заявил
незнакомец, – мне захотелось, чтобы вы, Конрад Номикос, Уполномоченный по
делам музеев, охраны памятников и архивов, и все ваши друзья, включая и этого
поэта-лауреата, остались пока в живых. Мне захотелось, чтобы любых пленников,
доставшихся им в руки, приводили сюда живыми. Ваши индивидуальности будут,
скажем, приправой…
– С кем имею удовольствие разговаривать? –
поинтересовался я.
– Это доктор Моурби, – сообщил Джордж.
– Он их шаман, – заметил Дос Сантос.
– Я предпочел бы термин «врачеватель», – улыбаясь,
поправил его Моурби.