— Мистеру Мейтленду позвонили по срочному делу.
Но он скоро будет, — объяснил капитан и поспешно удалился.
Слоан зачарованно осмотрелась. Она никак не ожидала, что Ной
владеет таким сокровищем. До сих пор девушка видела нечто подобное лишь в
фильмах, где красавцы миллиардеры приказывали бросить я корь очередной
гигантской яхты у берегов Монте-Карло.
Рассеянно проведя рукой по лакированному поручню, Слоан
медленно направилась к корме. Большую часть палубы занимал просторный салон с
большими круглыми иллюминаторами и стеклянными дверями. Заглянув внутрь, Слоан
с удивлением обнаружила интерьер скорее ультрасовременного пентхауса, чем
корабельной кают-компании. Белый ковер с серебристо-фиолетовым узором,
образующим широкий бордюр по краям и огромный сюрреалистический медальон в
центре. Винтовая лестница с хромированными перилами вела на верхний и нижний
уровни. Диваны и кресла с обивкой в тон ковру были в продуманном беспорядке
расставлены вокруг столов со столешницами из толстого стекла, на которых
возвышались модернистские скульптуры из серебра с позолотой. Рядом сверкали
всеми цветами радуги громадные кристаллы.
Не найдя Ноя в салоне, девушка решила, что он вот-вот
распахнет одну из многочисленных дверей, мимо которых она проходила, но вместо
этого обнаружила его на том месте, куда привел ее капитан. Он стоял у поручня,
прижимая к уху сотовый телефон. Лицо непривычно суровое, даже злое.
— Меня больше не интересуют никакие увертки Уоррена, — резко
бросил он. — Главное — результат, а его пока и нет. И передайте Грациелле, что,
если он и на этот раз все провалит, может катиться ко всем чертям! Я больше не
стану вносить за него залог, и пусть гниет в венесуэльской тюряге хоть до самой
смерти! Немного послушав, он хмуро бросил:
— Ты чертовски прав, мне не до шуток. Позаботься о Грациелле
и убирайся оттуда как можно скорее.
Он, не попрощавшись, нажал кнопку и швырнул телефон на стол.
Таким Слоан еще никогда его не видела. Как не похож этот холодный, почти
отталкивающий человек на того дружелюбного, открытого Ноя, к которому ее
неодолимо влекло!
Заметив Слоан, Ной мгновенно переменился.
— Привет! — выдохнул он с лениво-неотразимой улыбкой,
лишившей Слоан дара речи. Господи, как он красив! Олицетворение элегантности и
стиля, в черном смокинге безукоризненного покроя, белоснежной рубашке и
галстуке-бабочке.
Слоан остановилась в нескольких шагах от него, настолько выведенная
из равновесия атрибутами роскошной жизни — яхтой, вертолетом и всей
обстановкой, — что не могла придумать, с чего начать разговор. Теперь Ной
казался ей недоступным, надменным незнакомцем, который и смотреть не захочет на
нее, бедную, ничем не примечательную девушку, впервые надевшую вечернее платье,
да и то не свое.
— Здравствуйте, — вежливо, но без излишней теплоты ответила
она.
Если он и заметил ее сдержанность, то не подал виду и, взяв
из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского, налил в бокалы и один
протянул ей, вынудив тем самым подойти поближе.
В этот момент раздался рокот мотора, и Слоан, оглянувшись,
увидела троих мужчин, взбиравшихся в вертолет. — Все это несколько неожиданно,
— заметила она, не сводя с них глаз.
Ной едва удерживался от желания прижать ее к себе и провести
кончиком пальца по ее щеке. Вместо этого он облокотился на поручень, без
стеснения рассматривая Слоан и наслаждаясь мыслью о том, что сегодня он
обязательно вынет ее из этого идеально сидевшего платья, как куколку из кокона,
и насладится созерцанием совершенного тела. Слоан следила за улетавшим
вертолетом сколько могла и наконец, набравшись храбрости, растянула рот в
улыбке и громко выпалила:
— Парис осталась на берегу. Она боится летать.
— Какой ужас, — мрачно посочувствовал Ной.
Слоан кивнула.
— Пол остался с ней.
— Я вне себя от отчаяния.
И тут она заметила веселые искорки в прекрасных серых глазах
и, кое-что поняв, быстро оглянулась на стол. Цветы, свечи в хрустальных чашах и
приборы. Два прибора. Два стула. Неужели Парис…
Слоан одолевали противоречивые эмоции: угрызения совести
из-за сестры и возмущение самоуверенностью Ноя.
Как он мог все решить за нее?
— Вы знали, что Парис боится вертолетов! — негодующе
воскликнула она, с осуждением взирая на Ноя.
— Что вы! Мне это и в голову не приходило, — протестующе
поднял руки Ной.
— Неужели — недоверчиво усмехнулась Слоан.
Ной медленно помотал головой, но глаза его продолжали
искриться смехом. Слоан, кажется, поняла, что тут дело нечисто, но не
собиралась сдаваться, пока не разберется, в чем подвох.
— Вы знакомы столько лет и до сегодняшнего дня даже не
подозревали, что она не любит летать… — начала она, но тут же осеклась,
очевидно, что-то сообразив. — А может, Парис на самом деле вовсе не такая уж
трусиха?
Нет, больше Ною не вынести!
Потянувшись к ней, он прикусил нежную мочку и прошептал:
— У Парис свидетельство пилота. Слоан на секунду замерла.
Какое это блаженство — ощущать его теплое дыхание! Но тут же взяла себя в руки
и, рассмеявшись, спросила;
— А теперь признавайтесь, зачем вы все это затеяли?
Столько хлопот — и все ради меня?
— Хотел искупить вину за ту ночь, проведенную в шезлонге.
— И не пожалели расходов? — поддела Слоан. — Вижу, вы ничего
не делаете наполовину.
— Ошибаетесь, вчера вечером я остановился на полпути, —
многозначительно напомнил он, но Слоан пропустила намек мимо ушей.
— Представьте, мне нравятся шезлонги.
— Надеюсь, здесь нам будет куда уютнее. Только сейчас до
Слоан дошел истинный смысл его намерений. Сердце учащенно забилось.
— Хотите, чтобы я показал вам яхту?
— Да, — поспешно выпалила девушка, мгновенно представив
блестящие медные и стальные детали, насосы, двигатели, форсунки…
Ной взял ее за руку, так что их пальцы переплелись, но даже
тепло его ладони не могло успокоить охвативших ее волнения и страха перед тем,
что должно произойти.
Она понимала, что этот момент рано или поздно настанет, но
Ной выбрал не слишком подходящую минуту, не говоря уже о месте, потому что,
куда бы Слоан ни посмотрела, все настойчиво напоминало ей о том, какая пропасть
лежит между ними. Они живут в разных мирах и никогда, никогда не сблизятся. Для
Ноя это всего лишь мимолетное увлечение, двухнедельный роман, если, конечно, он
сможет выдержать целых две недели. А для нее…