Телевизор, установленный в вестибюле, был настроен на канал
Си-эн-эн, правда, голос диктора заглушался разухабистой музыкой, несущейся из
музыкального автомата в ресторане, где вовсе не желавшие танцевать поздние
клиенты накачивались у стойки бара. Пол вышел в другую дверь и очутился у
бассейна, где несколько подростков играли в волейбол, обмениваясь добродушными
непристойностями, Уже подходя к своему номеру, Пол услышал, как внутри
разрывается телефон. Действуя скорее по давно выработанной привычке, чем по
необходимости, Пол не взял трубку, пока не закрыл двери, не проверил, заперты
ли замки, и не спустил шторы. Только потом он шагнул к постели, придвинул к
себе сотовый аппарат и слегка улыбнулся, услышав голос своего давнего приятеля,
агента-напарника, с которым приехал в Белл-Харбор.
— Итак? — осведомился тот с живейшим интересом. — Я видел
ваг вместе на вечеринке. Она согласилась сотрудничать?
— Согласится, — заверил Пол и, не выпуская трубки, включил
кондиционер на полную мощность. Запах плесени и сырости ударил в нос.
— Но я считал, что ты не собираешься говорить с ней раньше
завтрашнего утра.
— А потом передумал.
— Когда именно?
— Вероятно, в ту минуту, как только она возникла за моей
спиной и сбила с ног. Нет… скорее, сразу после этого, едва навела на меня
«глок» девятого калибра.
— Значит, она тебя сделала? — ехидно фыркнут приятель. — Ты,
должно быть, шутишь!
— Вовсе нет, и если питаешь хоть слабую надежду на
продолжение нашей дружбы, никогда больше не упомянешь об этом в моем
присутствии, — проворчал Пол, улыбаясь, однако, при мысли о неслыханных
унижениях, которые ему пришлось сегодня претерпеть от наивной, неопытной
женщины-полицейского, весившей к тому же чуть больше пятидесяти килограммов.
— Я сегодня слышал какие-то выстрелы. При всех знаках
отличия за стрельбу, заработанных ею в полицейской академии, удивительно, как
это она не задела тебя.
— Она стреляла в воздух. Схватив на людном пляже того, кто,
по ее мнению, был вооруженным грабителем, она вспомнила, что ее коллеги
веселятся всего в трехстах ярдах от дюн. Поэтому, вместо того чтобы обезоружить
меня в одиночку, она побоялась подвергать риску жизни случайных прохожих и
выстрелами позвала на помощь. Довольно остроумно, не находишь? Умна, ловка,
осторожна и благоразумна, ничего не скажешь!
Он прислонил подушку к изголовью и, растянувшись на постели,
добавил:
— К тому времени, как прибыло подкрепление, она уже знала,
кто я, мгновенно сообразила, что делать, и прекрасно сыграла навязанную ей
роль. Учитывая все обстоятельства, девочка прекрасно себя показала.
— Похоже, она само совершенство и как нельзя лучше подходит
для нашей работенки.
Пол устроился поудобнее и закрыл глаза, пытаясь побороть
одолевавшие сомнения.
— Я бы не стал столь поспешно это утверждать, — Боишься,
что, как только она окажется во дворце Рейнолдса, среди богатства и роскоши,
немедленно поддастся искушению перебежать на сторону своего папаши?
— После сегодняшнего разговора с ней я сказал бы, что это
вряд ли вероятно.
— В чем тогда проблема? По твоим же словам, она умна,
мгновенно приспосабливается к обстоятельствам и стреляет лучше тебя, — съязвил
приятель, но, поняв, что Пол не принял вызова, весело заметил:
— Надеюсь, ты не поставишь в упрек девочке милое личико и стройные
ножки?
Молчание, последовавшее за этой неосторожной репликой,
показалось ему настолько красноречивым, что он мгновенно сменил тон.
— Пол, мы уверены, что она не берет взяток и впредь не
собирается. Кроме того, ты обнаружил в ней кучу добродетелей. Что же тебя
беспокоит, черт возьми?
— Видишь ли, она типичная герл-скаут. И стала копом лишь из
желания помогать людям. Она снимает с деревьев воздушные змеи, разыскивает
сбежавших собак, забывает смениться с дежурства лишь потому, что бежит утешать
старую испанку, чей дом сгорел дотла. И соглашается жить целый год на
арахисовом масле, лишь бы не обращаться к отцу с просьбами о деньгах. Настоящая
идеалистка, до мозга костей, и именно это не дает мне покоя. — Прошу прощения,
не понял…
— Надеюсь, ты понимаешь, что такое идеалист?
— Да. Но хотел бы услышать твое определение, поскольку еще
десять секунд назад считал идеализм редчайшей добродетелью.
— Возможно, но в данном случае это далеко не преимущество. У
идеалистов есть весьма странная привычка решать самим, что есть хорошо, а что
плохо, они прислушиваются лишь к собственному внутреннему голосу и выносят
приговор согласно своему суждению. В любой ситуации идеалист напоминает мне
гранату с выдернутой чекой, но в этой невероятно сложной операции наивный
идеалист вроде Слоан Рейнолдс превращается в настоящую ядерную боеголовку, — Из
этого поучительного экскурса в философию я делаю единственный вывод: ты
опасаешься, что она не позволит манипулировать собой?
— Именно.
Сара распрощалась с Джонатаном у крыльца и поспешила под
душ, пытаясь растопить вонзившиеся в сердце ледяные стрелы издевок Джесса.
Почему они почти с первой встречи так невзлюбили друг друга? Обычно он нападал.
— она защищалась. Но сегодня Джесс зашел слишком далеко и был непростительно
груб. И что всего хуже, в его словах была доля правды, что ранило еще сильнее.
Она уже вытирала волосы, когда в дверь позвонили. Девушка
недоумевающе подняла брови и, накинув длинный халат, осторожно подкралась к
окну гостиной и выглянула во двор. У обочины была припаркована патрульная
машина Должно быть. Пит окончательно разгулялся и решил продол жить праздник у
нее! Значит, скоро прибудут и остальные.
Сара, устало улыбнувшись, пошла открывать. Но стоило ей
распахнуть дверь, и улыбка как по волшебству исчезла. На пороге стоял Джесс
Джессап. Темные волосы спутаны так, словно он досадливо их взъерошил… или
скорее какая-нибудь очередная поклонница после ухода Сары не устояла перед
искушением запустить в них пальцы. Правда, судя по мрачной физиономии Джесса,
знаки внимания не были приняты благосклонно.
Стараясь говорить как можно холоднее, Сара пренебрежительно
бросила:
— Если ты здесь не по делу, проваливай и больше никогда не
возвращайся. Исключительно ради Слоан обещаю быть вежливой с тобой в ее
присутствии. Но с глазу на глаз вовсе не обязана распинаться перед каждым…
Короче говоря, держись от меня подальше.
Ей хотелось швырнуть ему в лицо самые едкие оскорбления, но,
к собственному смущению, она почувствовала, что вот-вот заплачет, и плотно
сжала губы, рассердившись на себя еще больше. Брови Джесса угрожающе сошлись.